Слепой мир. Сборник

Придя в себя, я почувствовал, что лежу на кушетке, обтянутой мягкой кожей, а мою голову сжимает что-то тяжелое и твердое.

Я одновременно был оглушен и утратил всякую ориентацию, но не ощущал никакой боли! Горячая кровь не била фонтаном из ран. За секунду до этого я был страдающей жертвой сдвинутого по фазе подсоединения, а сейчас меня окружали только мир и тишина.

Потом я понял, что не чувствую никакой боли, потому что на моем теле нет ни одной раны!

Все больше и больше удивляясь, я широко открыл глаза и начал рассматривать незнакомую обстановку вокруг. Я был уверен, что никогда не видел этот зал, в котором очутился, но сразу узнал симулэлектронные приборы, заполняющие почти все свободное пространство.

Осторожно повернув голову, я увидел, что лежу на кушетке, похожей на те, которыми мы пользовались при подсоединении к симулятору Фуллера. Я стащил с головы эмпатический шлем, сжимавший виски, и с недоумением начал его рассматривать.

Рядом стояла еще одна такая же кушетка. Ее поверхность еще хранила отпечаток лежавшего на ней человека. На полу валялись осколки другого шлема, который, без всякого сомнения, был яростно брошен на пол и растоптан.

— Дуг!!!

Я вздрогнул от неожиданности, узнав голос Джинкс.

— Лежи! Не двигайся! — прошептала она торопливо. — И надень скорее шлем обратно!

Слегка повернув голову, я увидел ее слева от себя. Она нажимала бесчисленные кнопки на панели управления.

Повинуясь ее повелительному тону, я нахлобучил на голову шлем и снова впал в полубессознательное состояние.

Потом я услышал, как кто-то вошел в зал; спокойней и серьезный мужской голос спросил:

— Вы занимаетесь депрограммированием?

— Нет, — ответила Джинкс. — Этого не потребовалось. Хол нашел средство сохранить всю систему. Нам нужно будет приостановить операции лишь на время, необходимое для программирования некоторых фундаментальных изменений.

— Великолепно! — воскликнул мужчина. — Совет будет счастлив узнать эту новость.

Он подошел к моей кушетке.

— А Хол?

— Он отдыхает. Последний сеанс был очень тяжелым.

— Скажите ему, чтобы он взял отпуск перед тем, как реактивировать симулятор. Он настоятельно нуждается в отдыхе.

Потом шаги удалились.

Я подумал о том дне, когда Фил Эштон вошел в мой кабинет в образе Чака Уитни. Как и Эштону, мне, по всей вероятности, удалось пересечь симулэлектронный барьер, разделяющий два мира. Но как?

Услышав, что дверь захлопнулась, я открыл глаза. Рядом стояла Джинкс.

Радостная улыбка осветила ее лицо, когда она встала на колени, чтобы снять с меня шлем.

— Дуг! Теперь ты здесь! В нашем мире!

Совершенно ошалев от ее слов, я тупо смотрел на нее.

— Ты не понимаешь? Когда я тебя спрашивала, установил ли Манипулятор контакт, то делала это для того, чтобы успеть вернуться сюда в наиболее подходящий момент!

— Значит, когда ты исчезла, — пробормотал я, — то вернулась сюда, зная, что именно сейчас Манипулятор подсоединен ко мне. И ты просто резко увеличила напряжение в цепи, которую он использовал!

— Это было необходимо, дорогой. Он же собирался уничтожить мир, который можно было спасти.

— Почему же ты не сказала мне, что собираешься это сделать?

— Но это было невозможно! Он бы сразу узнал об этом.

Все еще несколько оглушенный, я встал и с недоверием ощупал себя: грудь, живот, челюсть… Невероятно, но на мне не было ни царапины! Наконец я понял: когда произошел обмен местами с другим Холом, он вошёл в мое смертельно раненное тело как раз в ту секунду и только для того, чтобы испустить последний вздох!

Я сделал несколько неуверенных шагов и остановился перед модулятором с блестящим металлическим покрытием, в котором мог видеть себя, как в зеркале. Моя внешность до мельчайших деталей осталась такой же, какой и была. Джинкс не преувеличивала, когда говорила об абсолютном физическом сходстве.

В окне я заметил знакомую картину: движущиеся тротуары, скользящие на воздушных подушках аэробусы, островки приземления, мужчины и женщины, одетые точно так же, как и в моем мире. Хотя откуда бы могли взяться какие-то различия? Чтобы достичь поставленной цели, мой искусственный мир создавался как точное отражение этого.

Приглядевшись внимательнее, я все же заметил разницу: многие небрежно курили сигареты! Значит, табак здесь не запрещен. По всей видимости, одной из симулэлектронных функций моего мира была проверка шансов принятия закона о запрете курения.

Я резко повернулся к Джинкс:

— Как ты думаешь, нам удастся?..

Она смотрела на меня, сияя.

— Почему бы и нет? В конце концов, настоящий Дуглас Хол — ты. Он как раз собирался взять двухмесячный отпуск. Симулятор временно не работает, так что я тоже смогу отдохнуть. Мы уедем вместе. — И она с жаром продолжила: — Я познакомлю тебя со всеми особенностями нашего мира, с портретами твоих сотрудников, твоими личными привычками и фактами из твоего прошлого, с нашей историей и с нашей политической жизнью… ты скоро будешь знать все-все! Тебе будет достаточно нескольких недель, чтобы с блеском играть свою роль!

Да, это могло получиться! Я был уверен, что мы победим.

— А что же будет с… другим миром?

Она улыбнулась еще шире: