Слепой. Операция «Атлантический циклон»

Слепой лежал в кромешной темноте. Такое определение пришло ему в голову. Он не знал, откуда взялось слово «кромешная», но мог совершенно точно сказать: с закрытыми глазами ему лежать было светлее, чем с открытыми. Хотя и был этот свет лишь иллюзорным отражением работы его мозга.

Неподвижность раздражала Глеба, хотя он понимал, что это лучше, чем жестокие пытки и смерть, которые грозили ему. Сиверов успел несколько раз обдумать ситуацию, и с каждым разом она ему нравилась все меньше.

Руководивший местной контроперацией полковник ФСБ Бахрушин уже наверняка знал результаты анализа добавок, и тут было два варианта. Первый – эксперты нашли загадочное вещество, вызывающее привыкание к хлебу. Тогда полковник мог начинать операцию по нейтрализации замысла противника. В город брошены значительные силы, Гунсунь арестован, и люди перетряхивают каждый дом в поисках Глеба. Но занятие это почти безнадежное, китайцы слишком хитры, они тщательно упрятали свою жертву. Найти Слепого можно, лишь схватив и допросив похитителей. Является ли Гунсунь достаточно крупной фигурой, чтобы держать в своих руках нити операции и контролировать исполнителей? Сиверов в этом сильно сомневался. Насколько Глеб успел узнать булочника, тот был обычным человеком, занятым только любимым делом и семьей. Не годился он для роли главного злодея. Не тот характер, не тот масштаб личности. Следовательно, похитители лишь страховали Гунсуня, работая автономно. И они безжалостно уничтожат Глеба, как только узнают о провале операции.

Второй вариант: хлеб чист, Бахрушин не имеет повода слать в город людей. Ситуация довольно частая, когда дело касается тайных агентов. Им приходится выпутываться из передряги самим. Слепой делал это много раз, встречаясь с не менее опасным противником.

Однако людям свойственно ошибаться. Китаец, спеленавший Сиверова, привык иметь дело с соотечественниками. Скотч имеет опасную для тюремщиков особенность растягиваться, а китаец, похоже, никогда не имел дела с людьми, равными по силе Глебу. Ноги Слепой решил не мучить, китайцы сами освободят его от этих пут. Не будут же они допрашивать его лежачего. А вот рукам пришлось изрядно поработать. Слепой долго напрягал и расслаблял мышцы, растягивая скотч. Затем усталость взяла свое, Сиверов застыл в неудобной позе и так пролежал около часа.

Вдруг раздался металлический стук ключа, вставляемого в замок, вспыхнул свет, показавшийся Глебу мучительно ярким, хотя Слепой точно помнил: впервые попав сюда, он отметил тусклое горение лампочки.

Когда глаза привыкли, Сиверов увидел ту же парочку. Китаец, которого Слепой считал главарем, что-то сказал переводчику, тот подошел к Глебу и вытащил нож. Остатки перерезанного скотча налипли на брюки, но такая мелочь с точки зрения похитителей не стоила внимания.

– Садись на стул, – приказал переводчик.

– Легко сказать. У меня ноги занемели, – Слепой разыгрывал комедию, преследуя две цели: хотел убедить похитителей в собственной слабости и при этом отвлечь их внимание от растянутого на руках скотча. Фокус удался. Китайцы спешили, они не стали ждать, когда пройдет онемение, а помогли Глебу усесться на стул.

– Твой Витим подох. Его люди вот-вот разбегутся, словно крысы с тонущего корабля. Только это получится не у всех, кто-то тоже обречен на смерть. Но я добрый, и готов облегчить твою судьбу. Мы убьем тебя сразу, если ты мне кое-что расскажешь. Витим мертв, Есаул тоже. Есть у вас другие люди, способные сохранить команду или мы всех уничтожили?

– Но ты же сказал, что люди Витима разбежались.

– Я такого не говорил. Я сказал, что они разбегутся, если у них не окажется нового вожака. Им надо помочь.

– Уничтожив кандидата в главари?

– Ты догадлив.

– Возможно. Но ты опять наступаешь на те же грабли.

– Я? На грабли? Не понимаю тебя, бывший охранник.

– Так у нас говорят о людях, совершающих одинаковые ошибки.

– Ты хитришь, но я раскусил твою уловку. Ты и есть третий человек, способный объединить людей Витима. Достаточно посмотреть, как грамотно ты обучал охранников и насколько ловко похитил добавки. Ты даже лучше Витима и легко мог отнять у него власть. Даю тебе последний шанс. Если признаешься, то умрешь легко и быстро.

– Мне не в чем признаваться.

– Молодец, порадовал меня своим упрямством. Я люблю пытать людей, мне нравится, когда они визжат, как свиньи, и молят о пощаде. Спасибо за доставленное удовольствие, – главарь издевательски ухмыльнулся и повернулся к Глебу спиной.

Слепой рванул что было сил. Скотч растянулся, позволив ему освободить руки. Глеб вскочил. Переводчик, стоявший рядом, был застигнут врасплох. Резкий удар выбил из него сознание.

Главарь обладал потрясающей реакцией и умением молниеносно реагировать на опасность. Он повернулся, мгновенно оценил ситуацию и злорадно оскалился. Последовала короткая тирада. По-китайски Глеб не знал ни единого слова, но смысл сказанного он понял отлично. Главарь пребывал в абсолютной уверенности, что легко победит соперника, а затем досыта поизмывается над ним перед смертью. Китаец даже пренебрег разведкой и сразу же атаковал Сиверова. Глебу пришлось тяжко. Главарь обрушил на него град разнообразных ударов. Только огромный опыт помог Глебу устоять перед этим вихрем атак. Затем последовала короткая передышка. Главарь был удивлен и слегка растерян. По его расчетам, противник должен был давно валяться на полу, корчась от боли. Китайца смутило умение Слепого блокировать самые хитроумные удары. Надо было перестраиваться на ходу. И он избрал тактику, которой пользовалось большинство противников Сиверова, видя перед собой умелого, но достаточно возрастного бойца. Главарь решил измотать Слепого, вынуждая его без перерыва отражать наскоки противника. Раньше такой способ ведения боя оказывался губительным для соперников Глеба. Они выдыхались первыми. Сейчас был другой случай. Главарь не засиживался до поздней ночи в ресторанах, не тратил силы на беспорядочные связи, не баловался наркотиками и регулярно упражнял свое тело. А в защите всегда тратится больше сил, чем в нападении.

Слепой мог одолеть врага только хитростью, использовав превосходство в мощи. И он продолжал защищаться даже в те редкие моменты, когда увлекшийся китаец давал шанс для контратаки. Просто шансы эти были слишком мизерны, Слепой поджидал более благоприятного случая.

И наконец он подвернулся. Разгорячившийся главарь раскрылся больше обычного. Слепой тут же выбросил кулак, вложив в удар большую часть веса своего тела. Этого хватило. Удар ошеломил китайца, на секунду он безвольно опустил руки. В схватке классных бойцов секунда – целая вечность. Слепой успел коротко размахнуться и от души приложиться сбоку к челюсти главаря. Тот погрузился в глубокий нокаут.

Переводчик неосмотрительно оставил скотч. Им Слепой быстро спеленал китайцев и тщательно обыскал. Увы, никакого оружия у них при себе не было. Глеб осторожно приоткрыл дверь. За ней он увидел два лестничных пролета. Люди в пределах видимости отсутствовали. Сиверов не знал, кто еще находится в здании. Возможно, тут живут все китайцы. Скопом они легко одолеют одиночку даже голыми руками. И хотя было велико искушение забрать с собой хотя бы главаря, Слепой решил избежать риска. Он поднялся по лестнице и увидел еще одну дверь. Она вела на улицу.

У него отобрали все, включая телефон, но и такой вариант был предусмотрен. Глеб отправился к дому в центре города. Там была квартира, закрытая на кодовый замок. Набрав шифр, Слепой зашел внутрь и позвонил. Он назвал условную фразу. Через двадцать минут примчался связник. Он не стал задавать вопросов, а тут же ознакомил Глеба с обстановкой. Среди добавок, как и предполагалось, оказалось вещество, действующее подобно наркотикам. Но его химическая формула смутила криминалистов, она заметно отличалась от формул известных наркотиков. Пришлось обращаться к специалистам из Академии наук. Те быстро идентифицировали действующее начало, которое напоминало вещества, содержащиеся в некоторых растениях. Случилось это буквально вчера, и отряд, возглавляемый лично Бахрушиным, только пару часов тому назад прилетел в город.

– Я должен как можно скорее встретиться с полковником, – сказал Слепой.

– Хорошо. У меня нет с ним прямого контакта, но по дороге сюда я связался с его заместителем. Теперь, когда вы на свободе, план операции может измениться. Скорее всего, вы располагаете дополнительной информацией.

– Еще как располагаю. На всякий случай надо поторопиться.

– Машина у дома, я позвоню и уточню, куда ехать.

Бахрушин искренне обрадовался, увидев Сиверова:

– Я здорово встревожился, узнав о твоем исчезновении, Игорь Александрович. Одним утешался – ты, я знаю, уже оказывался в подобных передрягах.

– Согласен. Только сейчас мне повезло больше обычного. Противник очень серьезный попался. Кстати, насчет противника. Надо быстро подскочить в одно место. Только передай ребятам, чтобы были наготове. Их там могут ждать хорошо обученные бойцы. Часть людей отправь к дому Гунсуня. Пусть незаметно его пасут, но если булочник попытается скрыться, пусть немедленно его задержат.

Слепой напрасно осторожничал. Дом, где его держали в плену, оказался аварийным. Жильцов из него давно выселили. Из противников там были только два связанных Сиверовым китайца.

– Теперь к Гунсуню.

– Как скажешь, Игорь Александрович. Ты здесь освоился, а богатый опыт обязательно подскажет тебе верное решение.

– Вот он мне и подсказывает, что Гунсуня лучше допросить дома, в привычной ему обстановке. По моему убеждению, булочник – марионетка, за которым скрываются настоящие кукловоды. Хорошо бы переговорить с одним из них.

– Вряд ли он жаждет встречи с нами.

– Главное – заинтересовать человека, – улыбнулся Слепой.

Гунсунь находился в коттедже, который охраняли бойцы Слепого. Они, следуя инструкциям, ранее полученным от Глеба, попытались остановить людей, идущих вместе с их начальником.

– Мы имеем право пропустить только вас, командир, а об остальных обязаны доложить Гунсуню, – сказал начальник поста и тут же осекся, увидев перед собой грозное удостоверение.

– Вы обязаны сдать оружие и быть готовыми явиться для дачи показаний.

Охранники послушно расступились. К булочнику вошли только Слепой и Бахрушин.

– Игорь! Почему ты здесь? И кто это с тобой? – воскликнул Гунсунь.

– Полковник Бахрушин. Мы провели анализ добавок, содержащихся в твоем хлебе. Дальше продолжать?

– Не надо! Я догадывался, что рано или поздно все этим закончится. Игорь, ты ведь знаешь, что моя жена не имела никакого отношения к моим преступлениям. К тому же она беременна. Умоляю, не арестовывайте ее.

– Мы и не собирались этого делать, – хотел сказать Сиверов, однако Бахрушин, более искушенный в давлении на задержанных, тут же воспользовался слабым местом булочника. – Все будет зависеть от вашего поведения.

– Что я должен сделать для спасения жены?

Полковник уступил слово Сиверову, как человеку более информированному.

– Шан, я имел возможность наблюдать за вами. Вы не похожи на главу преступной организации. Я на сто процентов уверен, что кто-то другой руководил вашими действиями. Назовите имена этих людей.

Лицо булочника мучительно исказилось:

– У меня есть сын, здесь родилась дочь, скоро появится третий ребенок. Если я все расскажу, они убьют моих детей.

– Кто они? – тут же спросил Бахрушин.

– Я не знаю. Мной командовал один человек, но по размаху задуманного поневоле склоняешься к мысли о существовании крупной организации. Вы даже не представляете, какие громадные деньги они потратили. По их заданию я уже выкупил больше двадцати хлебозаводов. Денег, заработанных мной, для этого бы не хватило.

– Имя человека, который вами руководил?

– Ради жизни моих детей я не могу этого сказать.

– Но почти вся ваша семья находится здесь, в России. И сына легко вернуть. Мы вам обеспечим надежную защиту. Скажу больше. Если вы назовете имя вашего руководителя, то останетесь на свободе, даже продолжите печь хлеб, только уже с нормальными добавками. А мы подключим к работе китайских правоохранителей. Они арестуют преступников, и вы будете в полной безопасности.

– Шан, ты мне веришь? – вмешался в разговор Слепой.

– Да, Игорь. Хотя ты оказался сотрудником спецслужб, я не сомневаюсь в твоей порядочности, – твердо ответил Гунсунь.

– Полковнику ты можешь верить, как мне. Если он даст слово, то его сдержит. В твоих интересах быть откровенным, иначе окажешься в тюрьме вместо настоящих злодеев.

Булочник глубоко вдохнул, словно ему не хватало воздуха, и на выдохе сказал:

– Его зовут Сю Нинь.

Главное сделать первый шаг, вымолвить первое слово. Бахрушин сумел убедить Гунсуня, и тот под вымышленным предлогом срочно вызвал Сю Ниня в город. В допросах бывшего чиновника Комбат не участвовал. Он вернулся домой, в Москву.

Через месяц раздался звонок от Потапчука:

– Глеб Петрович, тебе деньги нужны?

– Деньги всем нужны, хотя мне пока хватает.

– И все же давай-ка встретимся там, где обычно встречаемся. А по дороге обдумай, на что ты их будешь тратить.

– Я как-то раньше обходился без обдумывания.

– Сейчас, Петрович, не тот случай.

– Большая сумма.

– Не то слово.

– Хорошо, выезжаю, – дальнейший разговор следовало вести с глазу на глаз.

– Сю Нинь упирался чуть дольше твоего Гунсуня, – сказал после обмена приветствиями Потапчук. – Он тоже до медвежьей болезни боялся своих покровителей. Только когда мы намекнули ему, что его злодеяния тянут на пожизненный срок, он начал давать показания. Мы ему с трудом поверили. Ведь Сю Нинь утверждал, будто его действиями руководил один из видных китайских партийных деятелей. Только изучив всю подноготную этого самого деятеля, мы убедились в том, что Сю Нинь говорит правду. Группировка, возглавляемая неким Фан Мо, задумала коварную двухходовую операцию. Я могу тебе сказать только о первой фазе.

– Поскольку я в ней участвовал, – заметил Слепой.

– Так вот, сначала Фан Мо надеялся установить хлебную монополию по всей Сибири.

– Неужели он настолько глуп? Его афера изначально было обречена на провал.

– Ты, Глеб Петрович, забываешь о русской беспечности и продажности чиновников. Фан Мо осуществил свой план на четверть, и кто знает, чем бы все закончилось без нашего вмешательства.

– Длинная рука ФСБ остановила злодея, – усмехнулся Слепой.

– Петрович, у тебя устаревшие представления о нашей работе. Мы быстро собрали железобетонные доказательства, а дальше начались политические разборки. Подозреваю, что многие китайские руководители в глубине души одобряли замысел Фан Мо, однако на межгосударственном уровне все дружно открестились от него. Еще надо учесть жестокую подковерную драчку за высокие должности. Даже мысленно одобряя Фан Мо, конкуренты вслух предали его анафеме, стремясь занять тепленькие местечки. В результате нескольких соратников Фан Мо переместили на низшие партийные должности, а его самого даже исключили из партии. На следующий день он покончил жизнь самоубийством.

– Или его ликвидировали, сымитировав суицид.

– Не думаю. Когда человек летит с такой высоты, ценность жизни для него не просто стремится к нулю, а становится отрицательной.

– Согласен. Только есть один нюанс. Я близко, даже слишком близко познакомился с китайцами, страховавшими Гунсуня. Это очень серьезные ребята, и, скорее всего, они работали на мощную организацию, которая вполне могла устранить Фан Мо. Либо из мести, либо чтобы зажать ему рот.

– Так ли важно, отчего он умер. Главное другое. Человек надеялся захватить громадные территории, а теперь ему за глаза хватит кубометра земли.

– Вот она, цена непомерного честолюбия, – завершил фразу генерала Слепой.