Слепой прыжок

Скатертью, скатертью

Хлорциан стелется

И забирается под противогаз.

Каждому, каждому

В лучшее верится.

Падает, падает ядерный фугас.

Народное творчество

на мотив В. Шаинского,

композитора XX века

Транспорт, который вез на Светлую пять тысяч восемьсот колонистов, представлял собой гигантский муравейник. Или гигантский плацкартный вагон, что тоже могло описать его достаточно точно — поскольку люди в нем, в подавляющем большинстве, находились в состоянии криогенного сна, заняв положенные им ячейки. Собственно, а чего ожидать от колониального транспорта? Не «Ковчег», конечно, но отличие только в том, что не баржа межзвездная. По прилете в пункт назначения транспорт тоже разбирали на стройматериалы и иже с ними, но оставался замечательный отсек, который во время перелета играл роль рубки, а после перелета и демонтажа с шасси всех ячеек и груза становился обычным грузовым звездолетом, не особо большим, но достаточно вместительным, чтобы обеспечить колонии возможность доставлять куда-то грузы. Или откуда-то, как пойдет.

Помимо этого, в трюме у транспорта покоилась небольшая межзвездная яхта, на которой приемная комиссия Эствей Инк собиралась вернуться домой, в Солнечную. А сами члены комиссии точно так же спали в ячейках. Не спала только ходовая вахта, которая на данный момент уже почти четыре часа вела транспорт в режиме торможения по направлению к гиперпространственному маяку в системе Неккар-Мерез. Собственно, транспорт уже находился в этой системе, но пока на самых ее границах. Ведь межзвездные перелеты для каждого типа кораблей выглядят по-разному, что логично. Скоростные яхты или военные корабли небольшого размера вполне способны разогнаться до скорости, необходимой при гиперпереходе, на достаточно коротком участке. Или вообще — пролезть в специальный гейт-туннель, которых по Солнечной и ближайшим окрестностям настроено немало. Большие транспорты, типа колониальных, вынуждены разгоняться долго, а потом очень долго оттормаживаться, поэтому и гиперпереходы у них осуществляются, как правило, за границей орбиты крайней планеты звездной системы. Получив сигнал маяка туннеля по Дальней Связи, экипаж транспорта рассчитывает прыжок и начинает разгон, в котором конечной точкой является выход из гипера в системе, где маяк установлен. Разгон — прыжок — выход — установление точных координат маяка и дистанции до пункта назначения — торможение по сложной траектории. Вот так летают транспорты, линкоры, гигантские суда-заводы и прочая крупная птица. Для фрегатов, крейсеров, почтовиков, лайнеров — все гораздо проще, если пролезаешь в гейт — то пролезай, конечной точкой прыжка будет второй гейт, который откроет для тебя маяк. Если же не пролезаешь — то почти как транспорт, разгоняйся да прыгай на координаты маяка. Только оставь себе запас на торможение, а то вдруг маяк прямо около планеты висеть будет?

Вот именно поэтому транспорт «Сирано де Бержерак», который вез на планету Светлая колонистов и комиссию, тормозил уже двенадцать часов, выбрасывая в пространство каждую секунду тераджоули энергии из носовых дюз, гася чудовищную скорость выхода из гипертуннеля. И тормозить ему предстояло еще тридцать шесть часов. Девять вахт, иначе говоря, поскольку издревле больше четырех часов никто на вахте не стоял — внимание рассеивается, человек устает. И пусть сейчас больше работа для автопилота бортового компьютера, курс задан, но ходовая вахта — пилот, навигатор, механик и артиллерист, все равно находилась в рубке. Да, и артиллерист тоже — поскольку метеоритом в бочину уж очень не хотелось. Причем, что характерно, никому и никогда. Вот и дежурит комендор в рубке, наблюдая унылую картину «кругом пустота», вполглаза под конец вахты глядя на экран локатора, ибо все крупные кометы и метеориты уже замечены, размечены и посчитаны, но мало ли — вдруг какая мелочовка попадется. Тоже неохота дело иметь, знаете ли. Но, как правило, артиллерист — довольно халявная должность на вахте в транспорте.

А на планете, являющейся финишем для транспорта «Сирано де Бержерак», как раз около космодрома, на который транспорту предстояло опуститься, в рубке ретранслятора сидел созданный. В очередной раз продумывая вероятный разговор с личным составом экспедиции, из которой он уже успел убить двоих. Не питая лишних иллюзий по поводу склонности людей к переговорам с врагом, он, тем не менее, полагал, что без переговоров ситуация вообще будет тупиковой. Но это не помогало осознать, что же сказать им, чтобы стрелять начали не сразу, а хотя бы после посадки эсминца на космодром…