Слепой рассвет (СИ)

— Если бы любила, не продала Машу. — как один человек может поступать и благородно, и так подло? — Я бы умерла, не разреши ты мне быть с дочкой. Не хочу ее денег, — яростно замотала головой. — Герман, понимаешь, я буду чувствовать себя должницей! Мне кажется, я никогда не смогу простить маму. Не знаю, как ко всему этому относится! — я была растеряна. Боялась, что за этим поступком кроется какой-то подвох. Поверить? А если она вновь меня предаст?

— Полина, я взял ее деньги по одной причине — хотел, чтобы ты узнала, как поступила твоя мать. Согласись, это о многом говорит? У меня есть деньги, ты не будешь ни в чем нуждаться. Как только поправишься, мы вернем обратно твоей матери всю сумму. Пусть купят жилье. — как же хотелось довериться ему. Спрятаться за его широкой спиной от всех проблем. Плакать в жилетку, когда плохо. Прямо, как сейчас.

— Твоих денег я тоже не хочу, Герман. Поэтому и жду квоту. — негромко произнесла, утирая слезы.

— Полина, не начинай! Это не обсуждается.

— Ты не понимаешь, Герман…

— Это ты не понимаешь! Я не буду стоять в стороне и ждать чуда! Мы будем бороться за твою жизнь. Вместе! — после таких слов и умереть не страшно. Он так крепко прижимал меня к себе, что я могла задохнуться.

— Не перебивай меня, Герман. Я хочу, чтобы ты знал. Операция может сделать меня инвалидом, — ко мне вернулись все прежние страхи. Наверное, сейчас я чувствовала их еще острее, ведь теперь у меня появилась надежда. — Врачи говорят… — набрала побольше воздуха в легкие и произнесла: — я могу остаться слепой или сумасшедшей…

Главва 25

Герман

— Врачи говорят… — замечаю, как она собирается с силами, чтобы продолжить: — я могу остаться слепой или сумасшедшей… — медленно выдыхает, и добавляет: — это ведь головной мозг, задень любой нерв и ты инвалид…

Блин! Думал и сам об этом, пока ехал домой. Надеялся, что если нет метастазов, не должно возникнуть проблем. А тут…

Словно удар под дых получил. И ведь не закроешь глаза, чтобы переварить информацию, не уйдешь подумать, потому что она смотрит в твои глаза и ждет вердикт. Дашь слабину, она перестанет тебе верить. Потеряет надежду. В душе ее поселится страх.

— Я буду рядом, Поля, — даю обещание. И как же хочется верить, что смогу его выполнить. Смотрю в ее глаза, не моргаю. Пусть черпает оттуда веру.

Я видел безумие в глазах Наташи. Тогда мне не было страшно, я испытывал сожаление и четко понимал, что ей нужна помощь.

С Полей все настолько хрупко, что я теряюсь в своих эмоциях. Смерть, безумие, слепота… И такой же шанс выздороветь полностью. Мы будто вызвались сыграть в русскую рулетку, но у Поли лишь одна попытка. Не можешь отказаться. Не можешь предугадать результат.

Мне реально страшно и я признаюсь себе в этом. Страшно ее потерять. Моя сила, власть, деньги могут оказаться бесполезными.

Целую ее в губы. Чтобы отвлечь. Чтобы дать себе время смириться с ее диагнозом. Впереди долгая дорога и мы пройдем ее вместе. Чтобы там не случилось, я не оставлю ее.

— Больше смерти, я боюсь, что после операцию останусь неполноценной. Думаю, зачем Маше такая мать. Да и буду ли я понимать, что она моя дочь?

— Прекращай нагнетать, Полина! Ты поправишься, будешь заниматься воспитанием нашей дочери. Маша будет гордиться своей мамой. — я говорил уверено. Верил в то, что произносил. Нельзя поддаваться страху и переживаниям. Есть проблема, которую нужно решать. Найдем лучших хирургов, минимизируем возможный риск.

Его боль и страх, будто волной накрыли и меня. Я не дам утонуть Поли в ее переживаниях.

— Спасибо, — шепчет мне в губы и целует. Подхватываю ее на руки, присаживаюсь на кровать, а Полину пускаю на свои бедра.

— Герман, тебе нельзя! — швы на груди напомнили о моем ранении, стискиваю челюсть, чтобы не застонать. — Кровотечение может открыться.

- Не болит почти, Полина. Зажило все. — сейчас мне моя рана кажется царапиной. Несколько дней и только короткий шрам будет напоминать об ударе ножом.

Она большая молодец. Держится. За дочкой ухаживает. Полина боец. Но я все равно считаю несправедливым, что на ее долю выпало такое испытание. Не должна молодая, хрупкая, красивая, нежная девушка сражаться за свою жизнь. И мне все равно, что жизнь, в общем-то, несправедлива.

Прижимаю ее к своей груди. Зарываюсь пальцами в шелковые пряди волос. Целую Полину за ушком, в висок. Я всегда ее хочу, но сейчас запрещаю себе даже думать о сексе. Хочу просто ее обнимать. Успокоить. Зарядить Полину уверенностью.

Нужно поговорить со своими родными, предупредить, чтобы Полю не волновали. Она должна испытывать только положительные эмоции. Настрой на лечение не менее важен, чем процесс лечения…

Мы долго сидели и общались без слов. Прикосновением рук. Взглядами. Нам нужен был этот час, чтобы побыть вдвоем. Когда вернулись мама с Машей, Поля уже взяла себя в руки.

Мне хватило взгляда в сторону мамы, чтобы понять, она все знает. Не удержалась и позвонила Андрею, а тот успокоил родительницу. Брату я сам рассказал, как только ушла мать Полины.