Слепой секундант

Савка, охотник опытный, следил за каждым движением врага. И когда соболья муфта, в глубине которой крылось пистолетное дуло, опустилась во время беззвучного для него разговора, а потом вдруг резко дернулась вверх, он выстрелил из карабина и попал Евгении в локоть. Второй выстрел, ее, пистолетный, — и пуля ушла в снег у ног Андрея.

Евгения вскрикнула и выронила пистолет вместе с муфтой. А к Андрею уже бежали Еремей, Граве, Гиацинта, Маша, Валер; рядом гарцевал Венецкий.

— Жив, цел? Ранен? — слышал Соломин взволнованные голоса, чьи-то сильные руки схватили его в охапку.

— Да ну вас, в самом деле! Похож я на покойника? — спрашивал Андрей. — Ну, будет, будет! Где она?

— Пятится от вас, ваша милость. Взять?

— Посмотрите, куда пойдет, — тихо велел Андрей. — Может, захочет предупредить своего повелителя, следите…

Охотники медленно поехали за Евгенией. Она, спотыкаясь в снегу, шла в сторону моря.

— Хочет с другой стороны на дачу пробраться, — сказал Скапен-Лукашка. — Спирюшка, поезжай вперед, держи фонарь. Там непременно должна быть калитка — так ты возьми на мушку.

— Дядя Лука, глянь! Почище, чем у барыни! — воскликнул Ванюшка. — Да это дворец не хуже царского!

Большое недостроенное здание в темноте казалось глыбой, и лишь стропила двускатной крыши угольно-черными полосами расчертили ночное небо.

— Точно — калитка! — крикнул Спирька.

— Вот и карауль ее!

Евгения даже не сделала попытки войти. Она пошла дальше, дальше — на морской берег. Там довольно широкая полоса вдоль самой воды была почти свободна от рыхлого снега. Видимо, Евгения знала эту особенность побережья. Она соединила руки на груди, сомкнув рукава, и настолько быстро, насколько позволял лунный свет, двинулась в сторону столицы. Охотники подождали немного и отправили к барину Ванюшку с донесением.

— Так, — сказал Андрей.

Незнакомка-то оказалась права. Всему виной — давняя обида, и Евгения получила удар в больное место: ей невыносимо знать, что ее, смелую и неуязвимую, выковавшую из той обиды оружие, истребившую в себе женскую слабость окончательно и бесповоротно, отпустили. Как будто уличную шавку ногой пнули: пусть тявкает, лишь бы убралась и не мешала.

— Ну что? Объединенными силами Измайловского и Преображенского полков возьмем логово злодея? — спросил Венецкий.

— Возьмем! — ответил Андрей.

Настало время истребить гада — вот что означал подарок блаженненького Андрея Федоровича, загадочного тезки.

* * *

Разведчики вернулись четверть часа спустя. Они выяснили, что в доме, где засел мусью Аноним, есть флигелек, в котором, возможно, поварня и людская; там уже поднялась суета.

— Неудивительно. Ждут Евгению с алмазами, а притащилась целая рота сердитых мужчин, да еще палить удумали, — Андрей усмехнулся. — Что, брат Лука, откуда лучше штурмовать обитель зла?

— А с того боку. В окнах уже свет, а там два окна темные. Там нас пулями не встретят. И, барин, я вот что скажу — хорошо бы флигелек поджечь. Пока там дворня будет свои пожитки спасать, мы дом-то и возьмем.

— Поджечь? — Венецкий даже растерялся. — Так ведь тушить придется…

— Не наша печаль. Сильного ветра нет, горящие щепки к соседям не понесет. Так как? Поджигать? Там сарай стоит, в нем сухие дрова. А у нас — порох… — спросил Скапен-Лукашка.

— Да, — твердо сказал Андрей. — С богом!

— Возок устлан сеном, можно наломать веток, сделать факелы и отвлечь внимание от сарая. Бегать с ними среди деревьев, перекликаться, — добавил Венецкий. — Авдей с Тимошкой управятся!

Осада обители зла началась. Соломин мог лишь вообразить, каково это — бесшумно обкладывать дровами флигель, добавляя порох, каково мельтешить с факелами… Вдруг он услышал голос Гиацинты. Как и следовало ожидать, она проявила любопытство, ловко взяла его под руку.

— Угомонись, сударыня, я же слеп, меня самого под руки поведут, а ты хочешь за меня держаться, — строго сказал Андрей. — Сиди в…

Гиацинта перебила его, произнеся нарочно заготовленное двустишие, для которого ей требовался подходящий миг:

— Хоть, кажется, в свече слепому нужды нет,
Но он, неся огонь, другим являет свет!

— А ведь она права! — вступился было за девушку Венецкий, но из дома стали стрелять.

— По сараю бьют, кого-то из наших заметили, — сказал Еремей. — Ого! А флигель-то занимается!

— Пора, — Андрей несколько секунд помолчал. — Господа, изготовьтесь к бою! — Переложив оружие в левую руку, правой Андрей перекрестился. — Ничего не бойтесь, мы Божью волю творим. Сказано ж: «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам».

— Однако ты, сударик мой, первым не суйся, — Еремей удержал питомца, крепко ухватив за плечо.

— Я должен.

— А коли из окон палить примутся?

— Ну так и я по окошку не промахнусь.

Еремей посмотрел на Граве, на Венецкого. Те разом кивнули.

— Ну… — шептал Венецкий, — ну же, ну…

Но не сразу раздались крики, не сразу полыхнуло сухое дерево и загремели взрывы пороховых зарядов.