Слепой (СИ)

Хватит. Включив телефон однажды и увидев кучу пропущенных от отца, я понял, что это конец. Либо я скатываюсь до конца, превращаюсь в конченного человека, либо я продолжаю идти к цели – стать директором компании отца. Этот эпизод в моей жизни немаловажен – он дал мне понять, кто я на самом деле, дал поумерить гордость, словно… мой разум всю неделю насиловали, и тут отпустили. Хах, забавное сравнение. Не хочу быть мразью, как выразился Мир. Не хочу, чтобы меня таким считали.

- Отец? Да, прости, - хриплый прокуренный голос явно ему не понравится, - все отлично. Слепой? Ушел, давно уже. Все хорошо. Я… со мной все хорошо.

Как мантра – «все хорошо, все хорошо»… Я повторял себе ее очень часто, она даже чуть-чуть успокаивала. Кажется, за неделю затворничества я чуть не чокнулся.

- Александр Александрович? – один номер был мне незнаком, но я набрал его. Звонку чуть меньше недели – через пару дней, как в моей квартире снова воцарилась пустота. – Вы… звонили? Неделю назад, это Макс.

- А… Макс… Иванов, кажется? – бойкий насмешливый голос донесся из трубки. Не чета моему прокуренному.

- Да, - нагибаюсь, собирая бутылки, что, видно, у меня по всей квартире разбросаны. Голова гудит просто дико, глаза болят, тело ломит, хочется спать, но я пока креплюсь. А еще мучит жажда.

- А-а, так я вам звонил, чтобы сказать, что вы прошли испытание. Ваш подопечный, Мирослав Кантемиров таки исправился, да и выглядит получше! В переходах не сидит, работу пытается найти – пришел к нам! Уж не знаю, что вы с ним сделали, но он молчит, не говорит. В общем, если вы согласны, то мы готовы доверить вам волонтерство над еще одним слепым или даже класс. За такой срок и такой успех! – он расхваливал меня и расхваливал, а я все не мог вставить слово в его тираду. Я же… ничего не сделал, напротив, все испортил.

- Сан Саныч, вы все не так… - начал, было, я.

- Так вы согласны? Жду вас в три у себя, покажу вам группу, - он, не дожидаясь моего согласия, бросил трубку, оставив меня оглушенным. Он… странный. Словно знает, что мне нужно и не нужно, вне зависимости от моего желания.

Быстро убраться не удалось – я три раза выходил к мусоропроводу с пакетами бутылок и мусора – я выпил ОЧЕНЬ много, не ожидал от себя. Мутило неслабо, всю воду выхлебал, съел все таблетки аспирина, цитрамона, парацетомола, словом, все, что было, надел джинсы и рубашку, почистил зубы, пытаясь убрать ужасный запах перегара, и побрызгался одеколоном – ну хоть как-то скрыть запах.

Как всегда поймал такси, с ветерком добравшись до центра. Меня все еще тошнило, да и выглядел я, наверное, отвратительно – с щетиной, синяками под глазами, с убитым видом…

Прошел мимо секретарши, совершенно проигнорировав ее как и в первый раз, останавливаясь перед кабинетом и, вздохнув, заходя в него. Лучше бы дыхание задержал, потому что задохнулся, сдержав порыв развернуться и уйти.

Мир. Слепой, гребанный слепой сидел на диванчике, сложив руки на коленях, и беседовал с директором. Замолк, услышав шаги и отворившуюся дверь, повернул голову ко мне, словно недоумевая – знакомые шаги… Испуганно расширил глаза при словах Александра Александровича:

- А, Максим! Проходите-проходите, вы рано!

День N - День первый. Дом.

Come together right now over me. (с) The Beatles

- Максим? – удивительно холодным отстраненным голосом повторяет Мир, отворачиваясь. Челка заколота набок, открывая пустые глаза – видно, привык все равно, что они всегда на виду, аккуратный вид, нет больше этих ужасных шмоток и так далее… Аристарх его приодел, правда, деньги снял с моего счета – в честь оплаты. Скотина, такая… пустышка.

- Привет, Мирослав, - сдержанным тоном ответил и я. Хорошо, что он меня не видит – ужаснулся бы, кто находился рядом с ним. Почему мне плевать на него сейчас? Я же столько мучился из-за ненависти к нему за эту неделю, а сейчас – ничего. Рад его видеть, правда. Может, я перепутал и не ненавижу его? Может… зря я вообще?

- Садись, садись, - Александр Александрович пропускает меня на диванчик к слепому, но я медлю в нерешительности и все же плюхаюсь рядом. Мир морщится, стараясь отодвинуться на край, и чуть заметно вздрагивает. Ничего я тебе не сделаю, придурок! Эти слова так и вертятся на языке, но я только сглатываю, сдерживаясь. Глупо что-то ему говорить – вообще глупо было приходить. Так и чувствовал, что это какая-то подстава.

- Для чего вы меня позвали? – громко спрашиваю я, стараясь не злиться – блять, ну вот почему, стоило мне увидеть его, чуть-чуть посидеть рядом – и я готов зарычать от злости. Гадкий… гадкий слепой.

- А вы не поняли? Я вроде все объяснил, - Сан Саныч противно подмигивает, переводя взгляд на Мира, - Мирослав, вы будете работать вот с ним, я вижу, что это единственный человек, которого вы все же послушались, потому и организую вас в пару. Класс небольшой, все дети слепые – десять человек. Максим? – он чуть повернул голову ко мне. А я сидел с открытым ртом.