Слепой стреляет без промаха

– Тогда давайте на четвертый. Оттуда хоть море видно. Сторож проводил Глеба к двери его номера и пообещал вскоре принести ключ. Самое странное, разговор о деньгах пока не заходил, и Глеб не спешил выяснять подробности. Пансионат ему понравился с первого же взгляда. Он был одним из последних, возведенных за время существования СССР, явно не местными строителями. Мебель тоже оказалась заграничного производства – югославской. Чешская сантехника.

Короче, сплошной СЭВ в турецком интерьере.

Старик не обманул. Море и впрямь было видно с балкона. Его отделяли от Глеба небольшой парк, теннисные корты и площадка, на которой стояли два вынутых из воды катера. Отсюда отлично просматривался и пирс, заканчивавшийся вышкой для ныряния в море.

Глеб едва только успел осмотреться да спрятать свою сумку в шкаф, как вновь появился сторож. Он нес в руках небольшой ключик, прикованный цепью к огромной деревянной груше с приклеенным номером. Ключ напомнил Сиверову арестантов в царской России, которым к ногам приковывали пушечные ядра, чтобы можно было ходить, но нельзя убежать.

– Раз вы на месяц, – улыбнулся сторож, – то приедет директор, с ним и расплатитесь. Я не хочу лезть в его денежные дела. А вот насчет еды, то я уже попросил. Моя жена, она на кухне работает, будет приходить и готовить вам обед и ужин. Вы только время назначьте. А на завтрак, если хотите, она будет оставлять вам с вечера что-нибудь в термосе.

– Меня зовут Федор, – представился Глеб.

– А меня – Саак.

Глеб удивился. Мужчина мало походил на армянина, хоть и носил явно армянское имя. Во всяком случае, Саак было для него всего лишь вариантом древнееврейского Исаака. Да, виделось в лице этого старика что-то древнее и первозданное: седые волосы, глубокие морщины, бесконечное спокойствие, исходящее от его темно-карих глаз. Особенно запоминалась сучковатая палка, которую он использовал во время ходьбы.

– Вижу, вас интересует моя трость, – улыбнулся старик, протягивая ее Глебу.

Тот только взял ее в руки, сразу ощутил, какая она тяжелая.

– Железное дерево, самшит. В лучшие времена я неплохо зарабатывал на этом.

Тут целая самшитовая роща, которая и дала название пансионату. Я сидел себе на берегу, резал палки и продавал их отдыхающим. Если хотите, я и вам такую сделаю.

– Да нет, спасибо. Разве что кому-нибудь в подарок. Я подумаю. Если припомню такого знакомого, обязательно скажу вам.

Глеб присел в мягкое кресло и, оттолкнувшись ногами, проехал в нем немного по полу. Маленькие колесики крутились безупречно.

– А в самом городе что-нибудь действует?

– Что именно?

– Ну, какой-нибудь ресторанчик, кофейня… я не говорю уже о варьете.

Глеб спросил просто так, ради интереса. Варьете ему сейчас не хотелось, он еще не успел как следует насладиться одиночеством.

Старик наморщил лоб:

– Я не так-то часто выбираюсь в Пицунду, но знаю, там работает один ресторан. Мой сосед в нем готовит кофе, – Саак взглянул на часы. – Через час он откроется.

– А где это? Я давно бывал в Пицунде, и она слилась у меня в памяти с другими городами.

– Когда выйдете на променад, то это будет второй корпус после открытого бассейна.

– Подъехать на чем-нибудь можно?

Тут уж старику пришлось развести руками.

– Ничего здесь у нас не ходит – ни автобусов, ни маршрутных такси. Если повезет, то доедете на попутной машине. А так, пешком, минут сорок ходьбы будет.

Глеб дал задаток старику за обеды, ужины и завтраки на две недели вперед и, проверив надежность замка, покинул свой номер. В лучшие времена с его балкона можно было наблюдать пляжную жизнь.

Глеб улыбнулся, вспоминая те времена. Будучи мальчишкой, он любил выходить на балкон, пока отец еще обедал в столовой, смотреть в его тяжелый артиллерийский бинокль на девушек, загорающих без верха купальника. Потому что знал: после того, как на пляже появятся люди, те прикроют свою наготу. И вообще привычка подсматривать, подслушивать, наблюдать за жизнью людей со стороны была заложена в Глебе самой природой. Он даже на свою жизнь смотрел как бы сторонним взглядом, трезво оценивая все свои удачи и промахи.

– Электричество хоть здесь есть? – спохватился Глеб, включая на ходу свет в коридоре. Мягко зажглись и загудели лампы дневного света.

– Слава Богу, хоть это есть.

Он вышел на шоссе и посмотрел в сторону Гагр. Ни одной машины. От Пицунды – тоже.

«Не страшно. Хожу я быстро».

Хоть и было жарко, Глеб шел в куртке. Карман оттягивал самый легкий из его пистолетов. В стране, ведущей войну, все-таки лучше иметь в руках оружие.

Цивилизованная территория вскоре кончилась. Вдоль шоссе потянулись разграниченные заборами из колючей проволоки, спинками металлических кроватей маленькие огородики. Равнинная земля была здесь на вес золота, и возделывался каждый клочок. Исключение составляла территория, находящаяся между шоссе и морем. Здесь располагались пансионаты, дома отдыха, безлюдные и какие-то омертвевшие за последние два года.