Слепой стрелок

Киую, против ожиданий, уже не рисовала. Она сидела на полу, прижимая к левому уху наушник, и они впервые за всё время видели её лицо — тонкое, прозрачное, одухотворенное. Девушка слушала музыку, прикрыв глаза, но, в отличие от Варвары, Алге, и Бетти, она не улыбалась. Лицо её было серьёзно, сосредоточенно, и печально. Ит и Скрипач остановились на пороге комнаты, оба они не решились произнести ни слова. Наконец, Киую открыла глаза, опустила наушник, и посмотрела на них.

— Добрый день, учитель Вэй, — поздоровался Ит. — Как ваша картина?

— Прекрасно, — ответила она. — Моя картина закончена. А вас, как я погляжу, дорога всё-таки привела к воде, верно?

— Что вы имеете в виду? — нахмурившись, спросил Ит.

— Неужели вы забыли? — удивилась она. — Я же говорила об этом. Вы очень долго шли к воде, но всё-таки вышли к ней. Разве не так?

У Ита снова пополз холодок по спине, и он снова не нашел, что ответить.

— Вы… вас скоро придут убивать, да? — спросил Скрипач. — Вы ждёте, когда получите свободу таким образом?

— Убивать? Меня? — спросила она. — Нет, ну что вы. Мой путь ждёт меня, теперь я получила право его продолжить. Мне пора отправляться, потому что маяк, к которому я шла, горит ярким светом, и бабочки уже прилетели к нему. А я… там, рядом с домом, проходит дорога, и я очень надеюсь, что она сумеет меня куда-то привести, раз уж мне дарована возможность идти по ней. Я ошибалась, когда желала покоя, но это хорошая ошибка. Покоя не будет. И, вполне возможно, меня тоже ждут другие звезды. Вне этого мира.

— Вы хотите сказать… — начал Ит, но Киую запрещающе подняла руку:

— Не спрашивайте, — приказала она. — Я не знаю ответа. Я лишь выполняла свою миссию, не более, и, признаться, это оказалось очень утомительно. Но я не расстраиваюсь, и не сержусь. Я довольна. К тому же мне удалось закончить мою картину.

— В ней, наверное, достаточно пустоты, чтобы она стала прекрасной? — спросил Ит. Киую улыбнулась.

— Это вы очень верно подметили. Да, в ней достаточно пустоты. Вы можете взглянуть.

Это было неожиданно, потому что картина, лежащая на полу перед Киую, оказалась вовсе не той, которую она писала раньше. Никаких коней на ней не было, а была именно та самая пустота, о которой говорила девушка. Слева — едва различимый росчерк кисти, который оказался горной грядой. Справа — ещё один росчерк, обозначавший береговую линию. И чуть выше и в стороне — два туманных абриса, две крошечные человеческие фигурки, уходящие куда-то вдаль.

— Пожалуй, это лучшая моя работа, — тихо сказала Киую. — Я никогда не была настолько свободна. Наверное, только в тот момент, когда написала её.

— В тот момент? — переспросил Скрипач.

— Да, — она, наконец, улыбнулась, но едва-едва. — Но мне сейчас кажется, что в ней не хватает одной детали.

Она взяла с пола кисть, и сделала два коротких, скупых, выверенных движения — в центре картона, высоко-высоко, над береговой линией, над головам идущих возникли вдруг два силуэта, крошечных, бестелесных. Две бабочки.

— Я знала многое, но я не знала, что путь не только заканчивается у воды, но и начинается тоже у неё, — шепотом сказала Киую. — Мне пора идти. Маяк зовет меня.

Она встала, и направилась к двери.

— Подождите, — Скрипач заступил ей дорогу. — Учитель Вэй, подождите! Что делать — нам? Скажите хотя бы это!

— В своё время вы всё узнаете сами, — она ещё раз улыбнулась. — И помните, что терпение — главная добродетель. Прощайте. А может быть, до свидания. Это не нам решать.

Она тихо вышла за дверь, оставив её открытой, Скрипач бросился было следом, но за дверью уже стояла та же упругая ледяная тьма. Скрипач отошел на пару шагов, прислонился к стене, и, упираясь в стену спиной, съехал на пол.

— Приехали, — констатировал он убито. — И что теперь будет?

— Я не знаю, — ответил Ит, удивившись, что у него есть силы на ответ. — Не знаю. Будем ждать. Ничего другого не остается.

* * *

Из неполученного сообщения Ита

«Сансет», определение координат невозможно

'…не имеем ни малейшего представления о том, что происходило, и как именно. Информация, которую нам давала Альтея, в частности, о смещении времени на двенадцать суток в каждой последующей локации, недостоверна, потому что проверить её мы не в состоянии, да и сама Альтея не уверена в своих же ответах. Пока что мы принимаем эту версию Альтеи, потому что иной у нас нет. Мы не знаем, сколько времени мы находимся в локации Киую, но, по субъективному впечатлению, уже давно. Может быть, несколько дней. Альтея больше не дает нам временные маркеры, она просто не отвечает на вопросы. Впрочем, по всей видимости, это уже неважно.

Теперь — я буду записывать от нас двоих.

Родные, что бы ни происходило, помните, что мы вас любим, и всегда будем любить. Никакие слова не в силах передать то, что мы оба сейчас чувствуем. Радует нас только одно: сюда попали мы, а не вы. Вы там, на свободе. Мы… постараемся справиться. Правда, пока непонятно, с чем именно.