Слепой стрелок

– Это полиамид, – пояснила Берта. – Мне тоже стало интересно, и я посмотрела, что же это за нитки такие. Они почти не выцвели, не сгнили, но полопались. В общем, так и должно было быть, ведь для них страшнее всего перепады температуры, всё остальное они переносят весьма неплохо.

– Ага, ясно, – покивала Эри.

– У тебя есть какие-то мысли на этот счет? – спросил Пятый.

– Есть, – Эри отвела взгляд. – Это была очень грустная девушка. У которой, скорее всего, не было друзей.

– Почему ты так решила? – удивилась Берта.

– Ну, хотя бы потому что у неё было время приходить на пойму, и закапывать там этих кукол. Если идешь гулять в компании, ты вряд ли сделаешь такое, – заметила Эри. – А ещё на этих нитках очень интересные узлы. И вот этот шовчик тоже странный.

Ит замер. Скрипач тоже. Они переглянулись, потом приблизили изображение.

– Дебилы, – произнес Кир, который до этого молча сидел в углу. – Три дебила. Нет, четыре. Себя не посчитал. Ну позор, ё-моё… какой позор…

– Вы про что? – не понял Рэд.

– Да про это! – Фэб ткнул пальцем в визуал. – Узнаешь?

– Упс, – только и сказал Рэд.

Потому что на изображении, висящем перед ними, можно было прекрасным образом различить шов.

Классический, отлично им всем знакомый шов Шмидена.

– Это она им так эти сердечки внутрь зашивала? – спросил Саб.

– Видимо, да, – ответил Фэб. – Хорошо. Молодец, Эри. Спасибо за подсказку.

5 Первая тень

– Да, в теории ты мог бы оказаться прав, она могла и не быть медиком, а этому узлу и шву её кто-то научил, – кивнул Фэб в ответ на вопрос Рэда. – Но присмотрись, пожалуйста, получше, и ты поймешь: нет, она именно что была медиком, она долго тренировалась накладывать такие швы, и здесь эти швы выглядят как символ, а не просто как способ спрятать что-то внутрь фигурки.

– Сложновато прятать, с учетом того, что нитки достаточно плотно намотаны, – заметил Рэд. – Но вообще, да, наверное. Хотя это всё выглядит в достаточной степени странно. Похоже на безумие.

Берта, которая до этого молча сидела в углу их номера, и что-то читала с визуала, смахнула его рукой, и подняла голову.

– Это и есть безумие, – сказала она твердо. – Фэб, помнишь, давным-давно мы на участке, в Борках, нашли пчелу? Которая пыталась строить соты, а потом умерла? Мы потом узнали, что это была так называемая трутовка, неоплодотворенная матка. То есть бедная пчела хотела выполнить своё предназначение, но что-то пошло не так, и все её усилия оказались тщетны. Её было очень жаль. Она так старалась, – Берта отвела взгляд. – А теперь давайте на секунду представим, что на месте этой трутовки оказывается человеческое существо. Которое ощущает своё предназначение, а выполнить его не может.

– Помню, – согласно кивнул Фэб. – Да, отчасти это всё напоминает… мысль верная. Что там по «граням»?

– По «граням», вернее, по списку «граней», в этом районе в этот период было несколько сотен девушек, которые либо имели отношение к медицине, либо учились, либо получили соответствующее образование. Разумеется, проверять будем всех, потому что это может оказаться любая из них.

– Всех? Бессмысленно. Давай посмотрим цифровой след, – предложил Фэб. Рэд согласно кивнул. – В то время здесь существовала вполне активная сеть, и многое фиксировалось. Да и сами они, скорее всего, в этой сети присутствовали. Что-то да осталось.

– Что-то, вероятно, осталось, но точно не сведения про кукол, – заметил Рэд. – Про такое никто писать бы не стал. И фотографии делать тоже. Это было нечто тайное, это скрывалось.

– А вот для этого у нас есть два агента, которые успешно притворяются врачами, и два бывших Сэфес, которые в агентов поиграют с большой охотой, – хмыкнул Фэб. – Им будет в радость поработать в поле, честное слово.

– Да знаю я, – Берта кивнула. – На самом деле есть ещё один момент, который меня насторожил.

– Срок, – тут же понял Фэб. – Три года там, в пойме, кто-то закапывал этих кукол. Только три года. И была какая-то причина, по которой этот некто перестал делать то, что делал.

– Может быть, она отсюда уехала, – предположил Рэд.

– Может, – легко согласилась Берта. – Это мы тоже будем смотреть.

***

– Они сами себе не верят, – Ит вздохнул, бросил короткий взгляд в окно – машина шла через мост, широкий, пустой, и там, под мостом, можно было в этот момент разглядеть реку. Очень чистую, и очень пустую реку. – Уехала? Как же. Нет, может быть, и уехала, но я не думаю, что причина того, что куклы перестали появляться в пойме, в отъезде той, которая их туда относила.

– Согласен, – отозвался Скрипач. – Да и Берта тоже всё поняла правильно, не просто так она вспомнила ту пчелу.

– Думаю, вы оба правы, – покивал Пятый. – По какой-то причине этой женщины не стало. Так… с наблюдателями обычно именно так и происходило. Мы не любим говорить об этом, но Лена, медсестра, которая, как мы поняли многим позже, была именно наблюдателем, умерла в пятьдесят восемь. Мы оказались для неё непосильной ношей, к сожалению.