Слепой. Танковая атака

Анатолий Степанович физически ощутил, как в крови гуляет гормон стресса – адреналин. Ноги сделались ватными, а тело – легким, как надутый гелием воздушный шар. Голова слегка кружилась, в ушах звенело, а чувство, что он находится там, где не должен находиться, и занимается чем-то, за что его не погладят по головке, достигло апогея.

– Я же говорю: козел, – убежденно произнес Белый.

– Закрой рот, – чуть слышно приказал Мордвинов. – И валим отсюда. Быстро!

– А… – начал Белый, но, только раз глянув на переменившееся лицо шефа, послушно захлопнул рот и заторопился на выход.

Они заперли дверь, сунули ключ обратно под коврик и почти бегом, стараясь не шуметь, спустились по лестнице.

– Чего это было-то? – усевшись в машину и переведя дух, спросил Белый. – Вот сучара! Развел нас, как лохов!

– Я тебе скажу, что это было, – сквозь зубы произнес Мордвинов. – Это была конспиративная квартира. Проторчи мы там еще немного, и пришли бы те, для кого он оставил под ковриком ключ. Пришлось бы либо сдаваться, либо стрелять, а затевать перестрелку с конторой – последнее дело. Развел… Да, развел! Я ведь тебе говорил, что ему палец в рот не клади. Заметил слежку, поводил нас по всему городу, разыграл целый спектакль…

– Куда теперь – за ним? – теребя головку ключа зажигания, спросил Белый.

Анатолий Степанович посмотрел сначала на уже довольно низкое солнце, а потом на часы.

– Без четверти шесть, – сказал он. – Нет, за ним ехать бесполезно. Он явно с кем-то встретился или сделал что-то важное, пока ходил за этим чертовым кефиром. Сегодня ничего интересного уже не будет, а завтра, прямо с утра, мы с тобой сгоняем в Кубинку. Был когда-нибудь в настоящем танковом музее? Вот заодно и посмотришь, пока я буду наводить кое-какие справки. Заводи, поехали.

Когда белая «газель» скрылась из вида, водитель припаркованного в соседнем дворе «форда» выключил и спрятал в бардачок рацию, которая принимала сигнал с установленного под крылом микроавтобуса подслушивающего устройства.

– Развел, как лохов, – пренебрежительным тоном повторил он слова Белого. – Да вы и есть лохи! К сожалению, не вы одни, – добавил он, подумав, и включил зажигание.

* * *

Неделя, пришедшаяся на стык двух осенних месяцев, снова выдалась сухой и относительно теплой, как по заказу. В день, на который были назначены последние перед наступлением зимы танковые стрельбы, погода тоже не подкачала. С самого утра в небе не было ни облачка, и солнце напоследок светило в полную силу, ощутимо, почти как летом, пригревая через одежду. Прохладный, пахнущий грибной прелью и хвоей ветерок играл полукруглыми фестонами полосатого матерчатого навеса, установленного на гребне насыпного вала. Под навесом стоял длинный, накрытый белоснежной скатертью стол. Официантов не было – хозяин по вполне понятным причинам не жаловал посторонних халдеев, – и их роль пришлось взять на себя охранникам. Собственно, подаваемая гостям еда здесь, на полигоне, никогда не отличалась изысканностью. Умудренные жизненным опытом, осиянные созвездиями генеральских звезд сановные участники устраиваемых Сергеем Аркадьевичем празднеств на открытом воздухе – так сказать, «open air», – обычно не имели ничего против того, чтобы тряхнуть стариной, снова вкусить прелестей сурового походного быта и принять капающий мясным соком шашлык из рук неразговорчивого здоровяка в камуфляже, а не плутоватого шпака в белой манишке. Напитки гости, не чинясь, наливали себе сами, тем более что напитки были хороши. Что же до ресторанных изысков, то без них все с удовольствием обходились, находя их на фоне палящих по мишеням танков столь же неуместными, как и на лесном привале около охотничьего костра.

Гости еще не начали собираться. По гребню вала от бетонного оголовка НП к навесу и обратно деловито, как рабочие муравьи, сновали нагруженные мангалами, охапками дров, емкостями с маринованным мясом и ящиками с коньяком и водкой охранники. Звякало и бренчало стекло, тюкал топор, с треском раскалывая сухие поленья, откуда-то доносилось рыканье моторов – механики в последний раз проверяли машины перед началом большого милитаризованного представления. Танков на валу не было, ветер с шорохом гонял по пустым бетонированным площадкам сухие березовые листья, принесенные из ближней рощи. Вдалеке по полю неторопливо перемещались фанерные макеты танков – там засевшие в железобетонных блиндажах дизелисты напоследок испытывали механизмы лебедок и проверяли состояние тросов, к которым крепились мишени. Сглаженные расстоянием и синеватой атмосферной дымкой очертания мишеней напоминали настоящие боевые машины. Вскоре им предстояло превратиться в щепки, и снующие взад-вперед охранники то и дело поглядывали в ту сторону со сдержанным неудовольствием: хозяин любил чистоту, а лазать по заросшим ежевикой и колючим ельником воронкам, собирая обломки фанеры и обрывки перебитых стальных тросов, – дело не из приятных.