Слепой. Танковая атака

Павел Трофимович поморщился, но только слегка, едва заметно. Этого следовало ожидать: редкий прохожий, повстречавшись с его транспортным средством, не останавливался, чтобы поглазеть, а то и задать пару-тройку стандартных, в меру глупых вопросов. Это было неудобство, с которым приходилось мириться. И, будучи человеком справедливым, Павел Трофимович Ерошкин старался не забывать, что данное неудобство он создал себе сам, причем совершенно сознательно. Каждый, кто своими руками, в свое свободное время и без какой-либо выгоды для себя, исключительно для собственного удовольствия, мастерит что-то, чего не купишь в магазине или на рынке, поневоле становится объектом повышенного внимания, автоматически приобретая репутацию чудака, у которого не все дома. Тем более что его, с позволения сказать, поделка – это не собранный вручную из подобранного на свалке хлама трактор или ветряной двигатель, а точная, хотя и слегка уменьшенная модель «тигра». Как же тут не удивиться, не притормозить, не увериться в том, что глаза тебя не обманывают? Выехал человек порыбачить, едет себе спокойно на мотоцикле вдоль речного бережка, и вдруг – мать моя, мамочка! – «тигр»! Тут не захочешь – остановишься, если раньше не упадешь…

Вынув из воды пустую блесну, Павел Трофимович оглянулся и поверх травянистого края невысокого обрыва посмотрел на танк. Танк, разумеется, стоял на прежнем месте, угловатой темной глыбой выступая из тумана. Над восточным горизонтом уже показался малиновый краешек солнца, и на пятнистой, изборожденной потеками влаги башне лежал его теплый оранжевый отсвет. Рядом с танком обнаружился мотоцикл – старый, советских времен, «Иж Планета Спорт», ярко-желтый, с круглыми накладками из черной резины по бокам вместительного бензобака. Он стоял на подножке, свернув набок переднее колесо с рогатым рулем и скошенным назад плексигласовым ветровым щитком, а рядом, глазея на «тигр», топтался его хозяин – как и следовало ожидать, с разинутым от изумления ртом.

Как обычно, при виде этой картины Павел Трофимович испытал приятное, с оттенком снисходительности, чувство: что, не видал? Ну, гляди, гляди… Конечно, это было тщеславие, и в этом отставной подполковник Ерошкин тоже отдавал себе полный отчет. Человек он был одинокий, бездетный вдовец, и самодельный «тигр», помимо всего прочего, с лихвой компенсировал ему недостаток простого человеческого внимания. Короче говоря, не были б ему приятны вот такие сцены, ездил бы рыбачить на мопеде – оно и дешевле, и скорее, и удобнее…

Мотоциклист, наконец, перестал глазеть на танк и, повернув голову, отыскал взглядом выглядывающего из-под обрыва, как из окопа, Павла Трофимовича. Это был молодой, совершенно незнакомый парень, одетый для рыбалки – в резиновые сапоги, костюм из камуфляжной ткани, с рюкзаком за плечами, из которого торчал зачехленный спиннинг, и в таком же, как у Павла Трофимовича, танковом шлеме, который, плюя на запрет, использовал вместо мотоциклетного.

– Утро доброе, – вежливо поздоровался он. – Как улов?

– Пока так себе, – отдав должное дипломатичности, с которой незнакомый парнишка первым делом спросил об улове, а не о том, что его интересовало на самом деле, ответил Ерошкин. – Один щуренок всего.

– Лиха беда начало. – Парень чуть сдвинул назад шлем, выпустив на волю прядь волос – то ли белых от природы, то ли преждевременно поседевших, и кивнул подбородком в сторону танка. – Ваш аппарат?

– Положим, мой. Нравится?

– А то! – Парень бросил взгляд на танк и удивленно покрутил головой. – «Тигр», да?

– Копия, – признался Павел Трофимович. – Немного уменьшенная. Шасси подходящего размера не подобрал, вот и пришлось выкручиваться.

– Да ладно! – изумился парень. – Это что же, вы это все своими руками?..

– Вроде того.

– С ума сойти… Охренеть можно! Копия, значит, да? То-то же я смотрю, что соляркой пахнет…

Павел Трофимович, который уже собрался закинуть спиннинг, чтобы закруглить разговор, отказался от своего намерения.

– А чем должно? – спросил он.

– Так «тигры» ж на бензине ездили, – объяснил парень, – на семьдесят четвертом.

– Разбираешься, что ли?

– Механик-водитель первого класса, – похвастался незнакомец.

– Ишь ты, – удивился Ерошкин, – почти коллега. Я тоже в танковых служил, зампотехом батальона. А теперь вот, видишь, на пенсии – рыбку ловлю, мастерю от скуки всякую всячину…

– Золотые у вас руки, – с чувством сообщил белобрысый механик-водитель. – А где служили?

– Да много где, – пожал плечами Ерошкин. – Демобилизовался из-под Питера.

– Не может быть! – ахнул белобрысый. – Под Питером? В отдельном гвардейском?.. Так это ж моя часть! Нет, всухомятку такое не переваришь, это обмыть надо – обязательно и непременно…

– Надо ли? – усомнился Павел Трофимович, не жаловавший тех, кто норовит залить глаза с утра пораньше, и избегавший застолий в компании незнакомых людей. – Еще и солнце-то толком не встало…