Слепой. Теория лжи

– Мне тоже очень приятно, – пробормотала Крутикова и достала из кармана целлофановый пакетик, в котором лежала уже знакомая Шевченко начатая упаковка.

– О… Как интересно! – оживился Пал Палыч.

– Следователь просил, чтобы вы произвели анализ и сообщили результаты мне и доктору Шевченко, – сказала Крутикова.

– А вам зачем? – тоже выйдя из машины и закуривая, удивился Шевченко, не сдерживая ехидной усмешки. – Вы разве разбираетесь в химии?

– Я сообщу о результатах следователю, – чуть смутившись, объяснила Крутикова.

– Понятно, – кивнул Шевченко и поинтересовался у Крутиковой: – А как там наши больные?

– По-старому, – вздохнула Крутикова и попросила: – Вы только поскорее там и, если меня не будет, главврачу звоните.

– А куда это вы собрались, интересно? – спросил Шевченко.

– Я буду в больнице. Просто мне хотя бы несколько часов поспать нужно. Я же сутки уже на ногах, – чуть с вызовом напомнила Крутикова.

– Да ладно. Не смущайтесь… – затушив сигарету, махнул рукой Шевченко. – Это я так… Вам обязательно нужно выспаться, отдохнуть. У вас вон даже глаза покраснели.

– Да, правда?.. – растерянно проговорила Крутикова.

– Да не волнуйтесь, милая дамочка, вам очень даже это идет, – совсем некстати вставил свои пять копеек Пал Палыч, чем окончательно вогнал Крутикову в краску.

– Так, хватит болтать, – резко прервал их Шевченко, сев за руль и заводя машину. – Пал Палыч, поехали! А вы, милая дамочка, спать, спать и еще раз спать!

– Вы только, когда получите результаты, тут же мне позвоните! – выкрикнула Крутикова, поправляя сдвинутую набок круто накрахмаленную шапочку.

Шевченко только покачал головой. Его заинтриговало то, что таблетки, которые изъяли оперативники у пострадавших посетителей какого-то другого клуба, похоже, относились к той самой партии, что и таблетки, которые он выкупил у Лары. Чем больше материала, тем более точный анализ можно будет сделать. Но если речь идет не об одной-двух упаковках, а о целой партии, еще могут быть, а может, и есть уже где-то, и не только в Москве, пострадавшие. Теперь они ехали в лабораторию, которая располагалась в бывшем детском саду на окраине Москвы.

– Вот же женщины… – между тем хмыкнул Пал Палыч. – Тут люди при смерти, а она про цвет глаз думает…

– Пал Палыч, а как скоро мы сможем получить результаты? – перебил его, настраивая на деловой лад, Шевченко.

– Погодите, дети, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток, – продолжал балагурить Пал Палыч.

– Я у вас серьезно спрашиваю, – не скрывая раздражения, заметил Шевченко.

– А я серьезно отвечаю! – сказал Пал Палыч, который терпеть не мог, когда его одергивали или подгоняли. – Как я понял по твоей реакции, у тебя что-то подобное?

– Ну да, похоже, таблетки из одной партии… – кивнул Шевченко, паркуясь у бывших детсадовских ворот со смешными гномиками, слева от которых висела доска с длинным названием филиала научно-исследовательского института. Но это было лишь прикрытие. На самом деле в этом здании располагалось несколько современных лабораторий с новейшим оборудованием. Поэтому видеонаблюдение велось уже от самых ворот.

– Ты, конечно, будешь стоять у меня над душой? – вздохнул Пал Палыч, обреченно взглянув на Шевченко.

– Могу и в машине вас подождать, – пожал плечами Шевченко.

– Нет уж, пойдем, – сказал Пал Палыч. – Мне веселей будет. И потом, может, ты быстрее придумаешь, как эту хрень вывести…

– Да, лучше мне пойти с вами, – согласился Шевченко, выходя из машины.

Когда они подошли к входу, Пал Палыч набрал код, и двери открылись. У дверей сидел дежурный, который, привстав из-за стола, буквально ощупал их взглядом.

Пал Палыч взял у дежурного ключ, и они поднялись на второй этаж, где за железными дверями мигала лампочка сигнализации.

– Серьезно у вас здесь, – заметил Шевченко.

– Да, никуда не денешься, теперь наркота дороже золота, – вздохнул Пал Палыч.

Кабинет был довольно просторный. У зарешеченного окна стоял солидный стол с микроскопом и целой батареей пустых и наполненных разными веществами пробирок и колбочек. Сбоку умещался еще и ноутбук.

– Я смотрю, у вас ни одна пробирка не подписана, вы что, все в голове держите? – удивился Шевченко.

– Приходится, – пожал плечами Пал Палыч.

– Поделитесь секретом, как это вам удается? – попросил Шевченко. – А то я замучился на каждую пробирку метки ставить.

– Мой секрет прост, – сказал Пал Палыч, доставая из шкафа и надевая круто накрахмаленный белоснежный халат, – я сюда никого не пускаю. И пол сам мою, и посуду, и пыль вытираю.

– Нет, – покачал головой Шевченко, – это не по мне. Для меня пол мыть и пыль вытирать еще хуже, чем метки ставить.

– Ладно, хватит болтать, – махнул рукой Пал Палыч. – С чего начнем?

– Давайте с моей. Что там вам менты-понты, как выражается одна моя знакомая, вам передали, я не знаю. А у меня вещество, похоже, именно то, которое сейчас мы из организма пострадавших не можем вывести.

Пал Палыч взял у Шевченко серебристую упаковку с таблетками, повертел ее в руках и усмехнулся:

– Странно…

– Что странно? – спросил Шевченко.

– Да знакомая бумажка.

– В смысле?