Слепой Циклоп (Не буди лихо)

Почти не осознавая, что делает, Саша подняла дрожащие руки к его лицу и приложила ладони к вискам. Орлов самодовольно улыбнулся, думая что она покорилась и теперь его ждет поцелуй… С этой улыбкой на лице он и затих. Глаза медленно закрылись, тело расслабилось, руки, сжимавшие Александру, разжались и безвольно упали вдоль тела.

— А теперь беги! Беги, что есть сил! — графиня не поняла — сама она произнесла это, или голос пришел извне, но послушалась не раздумывая.

Она торопливо натянула на себя сорочку, брошенную Орловым в изножье, сунула босые ноги в найденные накануне под кроватью ботинки, укутала голову и плечи нянюшкиной шалью и бросилась вон. В прихожей на вешалке висело старое, побитое молью пальто с облезлым воротником, мех которого был выношен так, что не представлялось возможным определить его происхождение. Но все равно это было лучше, чем ничего…

Замок подался сразу, и уже через минуту Александра вдохнула опаляюще-холодный ночной воздух. В голове мутилось, но она не позволяла себе проваливаться в сон, который всегда настигал ее после того, как она лечила…

«Лечила! Боже, прости меня, грешную! На черное дело был пущен твой дар!»

Графиня совершенно не представляла, где находится, и куда ей следует идти, но это в данный момент и не заботило ее. Главное было просто оказаться подальше от страшного места. Всхлипывая, Александра оттолкнулась от стены и неуверенно пошла прочь, потом, испугавшись чего-то, пустилась бегом, оскальзываясь и едва дыша сквозь душившие ее рыдания. В какой-то момент она не удержала равновесие и упала, тяжело ударившись боком об обледенелую мостовую — днем солнце припекало уже достаточно, чтобы с крыш потекла капель, но ночью все опять прихватывало морозцем, и тротуары превращались в настоящий каток. Александра попыталась подняться и не смогла — ноги не держали ее. Она вновь оказалась на земле, да так и осталась сидеть у порога какой-то темной ничем не примечательной двери, совершенно лишившись сил и отчаявшись…

* * *

Хотя все в Чемесове рвалось немедленно мчаться в особняк Орловых, ему удалось обуздать себя — на сей раз ошибки быть не должно. Поэтому вначале он поехал на службу, а уже после, отдав распоряжения об охране Анны Сафроновой, запасшись официальными бумагами на арест Орлова и прихватив с собой четырех дюжих парней, устремился на Ордынку. Миша ждал его. Только вот господина Орлова дома не оказалось.

— Он ушел еще вечером, Иван Димитриевич. Мы поругались за ужином. Дело чуть не дошло до драки. Я обвинил его в том, что это по его приказу меня побили тогда, в декабре, а он… Иван Димитриевич! Он знает, что это я… — Миша запнулся и отвел глаза. — В общем, пока я трусливо глотал собственные сопли, он ушел.

— Не вини себя. Как бы ты сумел ему помешать?

— Я мог бы проследить…

— Слава богу, что ты не сделал подобной глупости! Вспомни, что случилось с Олегом Федоровичем. А он уж не чета тебе — профессионал, каких мало. Ну что ж… Посидим, подождем. Должен же он вернуться! Устраивайтесь поудобнее, ребятки. До утра времени много.

Но когда утро все-таки наступило, потом часы в гостиной пробили полдень, а Игорь Викентьевич так и не появился, предвкушение скорой встречи с врагом лицом к лицу сменилось в душе Ивана черным отчаянием.

— Ведь ушел, сволочь! Опять ушел!

— Он вернется, Иван Димитриевич. У него тут все вещи. Сами видели.

— Нет, брат. Здесь его ждать уже бесполезно. Но каков! То ли он мысли на расстоянии читает, то ли везет ему просто фантастически… Дьявольщина! Что же теперь делать?!

* * *

Петя Доркашов, честно охранявший всю ночь сон Анны Сафроновой, теперь с неохотой должен был признать, что может сдать свой приятно волнующий пост — прибыли два внушительных человека в одинаковых серых пальто и невозмутимо замерли по сторонам от хлипкой двери крохотной квартирки юной студентки-медички. Оставшись не у дел, Петя прикинул так и эдак и решил, что нечего зря терять время, тем более что на убийство студента в управлении давно махнули рукой и на новичка уже навесили множество других мелких дел, тем не менее, тоже требовавших внимания и времени. От доходного дома, в котором жила Анна Сафронова, было совсем недалеко до той улицы, где произошло злосчастное убийство, над которым Доркашов бился все это время.

Подняв воротник, чтобы уберечься от холодного по-февральски пронзительного ветра, он затрусил по тротуару, к счастью уже посыпанному песком, и через четверть часа достиг нужной улочки, с одной стороны ограниченной высоким глухим забором, а с другой уставленной серыми доходными домами. Жителей того, где жил убитый студент и того, что стоял справа от него, Петя уже опросил. Теперь предстояло прошерстить дом, что был слева.

Петя предпочитал начинать сверху. Он поднимался на последний этаж и оттуда, постепенно спускаясь, планомерно обходил все квартиры. В основном днем дома были старики и женщины с детьми — отцы семейств уходили на службу, — но Петю это вполне устраивало, потому что именно эти люди могли видеть или слышать то, что его интересовало.