Слепой. Живая сталь

Глеб снова посмотрел на «майбах». Возможно, он погорячился, мысленно обвинив хозяина этой машины во всех смертных грехах и заочно приговорив к расстрелу. Возможно, дело опять было в той случившейся прошлой осенью истории, когда он разнес на куски точно такой же «майбах» метким выстрелом из башенного орудия «королевского тигра». В финансовом Вавилоне, каким уже давно стала Москва, о людях судят по одежке – в частности, по тому, на чем они ездят. И люди лезут из кожи вон, стараясь как можно выше поднять свой статус и не задумываясь о том, что кое-кто, глядя на их «бентли», «феррари» и «мазератти», испытывает не зависть и восхищение, а желание посмотреть на перечисленные чудеса автомобилестроения и, в особенности, на их хозяев чуточку иначе – через прорезь прицела, например.

Он залпом прикончил кофе, протер крышечку термоса, из которой пил, салфеткой, сунул салфетку в пепельницу под приборным щитком и закрыл термос. Занимаясь этим, он продолжал поглядывать по сторонам и не пропустил момент, когда из калитки в больничной ограде появился знакомый гражданин в яркой спортивной куртке, желтых замшевых ботинках и меховой шапке.

Сиверов усмехнулся, уже не впервые отдав должное этому пестрому попугаичьему оперению. С одной стороны, оно привлекало к своему владельцу внимание, а с другой, маскировало его наружность не хуже накладной бороды. Спроси сейчас любого, с кем он случайно перекинулся парой слов, как выглядел этот человек, ответ во всех случаях будет один и тот же: красная с черным лыжная куртка, косматая шапка, желтые ботинки и голубые джинсы. И ни слова про лицо или, скажем, походку, потому что их никто не то что не запомнил, но даже толком и не разглядел. По этому же принципу действовал и сам Глеб, когда явился на встречу с генералом Потапчуком и улыбчивым мистером Бобом в форме судебного пристава. После такого маскарада редкий свидетель сумеет опознать того, кого так подробно и красочно описывает, даже если тот будет стоять прямо перед ним – разумеется, в другой одежде.

Да, кое-какую специальную подготовку этот парень явно прошел, как и разговорчивый знакомый Федора Филипповича, мистер Боб. Ах, мистер Боб, мистер Боб!.. Скользкий вы, однако, тип, и улыбочкам вашим верить стоит столько же, сколько и вашим обещаниям. Ну да ничего, поживем – увидим, как сумеем, так и сыграем…

Старательно огибая лужи, чтобы не запачкать свои явно недешевые педали, человек с удостоверением полковника ФСО в кармане спортивной куртки подошел прямо к «майбаху» и спокойно уселся на переднее пассажирское место. «Майбах» сразу же тронулся и укатил, проехав на расстоянии какого-нибудь полуметра от загородившего ладонью лицо Сиверова. Глядя в зеркало заднего вида на его удаляющуюся корму, Глеб длинно присвистнул. Вся философия разом вылетела у него из головы: такого он, честно говоря, не ожидал.

Следить за «майбахом» он не стал: это было бы уже чересчур. Вместо этого он отыскал в кармане телефон и по памяти набрал номер. Слушая длинные гудки, Глеб увидел, как из ворот больницы выезжает черный «мерседес» с синим проблесковым маячком на крыше и номерами, указывающими на принадлежность к одному из ведомственных гаражей ФСБ. Ему подумалось, что с точки зрения людей, едущих в этой машине, он сейчас проводит сеанс связи с духами, пытаясь дозвониться прямиком на тот свет, но тут ему ответили.

– Какие новости в загробном мире? – спросил он, вставляя в уголок рта сигарету. – Понимаю, скучно… Так я нашел вам занятие на время моего отсутствия. Сообщение мое вы получили?.. Да, разумеется, объясню, за тем и звоню. Помните диски, которые вы мне передали для ознакомления? Ну да, те самые – один с записями похорон, другой из аэропорта… Так точно, изучил. И на всех обнаружил одно лицо – то самое, которое пять минут назад предъявило мне служебное удостоверение полковника ФСО Губанова. Он маячил в задних рядах на похоронах Зарецкого, Ромашина и Кравцова, и он же – тот самый водитель, который таинственным образом испарился из салона сгоревшего по дороге из аэропорта микроавтобуса…

– Где это ты ухитрился заглянуть в его служебное удостоверение? – недоверчиво осведомился покойный генерал.