Слепцы

Взрослые часто обсуждали опасности, угрожавшие маленькому народу. Они говорили о летучих мышах, о ядовитых газах, о том, что могут выйти из берегов озера. Федя слушал эти разговоры и удивлялся.

Летучие мыши и снарки никогда не нападали без причины. Сами люди совершали набеги на зал Москва и на логово снарков довольно редко, только тогда, когда надо было пополнить запасы шкур. Значит, серьезной опасности с этой стороны ждать не стоило.

Когда старшие начинали обсуждать остальные опасности, Федя едва сдерживался, чтобы не сказать открыто: «Вы что, дураки?» Это касалось и ядовитых газов, и обвалов, и наводнений.

«Можем ли мы сделать что-то, чтобы предотвратить это? Нет, – рассуждал Федя. – Если газ вдруг просочится в пещеры, мы даже испугаться не успеем. Если выйдет из берегов озеро, останется только отступать. Могут ли эти разговоры отвести беду? Нет. Зачем они тратят время на такую ерунду? А еще взрослые».

Федя молчал. В душе его все кипело и клокотало, когда старшие заводили разговор на тему: «Вдруг уйдет рыба, вдруг перестанут расти грибы, что тогда?» Но он ничего не говорил им. И не потому, что боялся. Просто не видел смысла.

– А если, а если… А если потолок рухнет на голову? Вот так возьмет и рухнет! – сказал он однажды Алексу и Раде. – Что делать будем? Подпорки подставлять?

Алекс и его подруга сделали вид, что не услышали Федю. Когда он говорил, они как будто тут же глохли. И не только они. Так же вели себя Проха, Маша, Лада. Мальчик сначала злился и обижался. Потом он догадался, что эти бесплодные разговоры взрослые вели в качестве развлечения. Они не искали выхода из ситуации, они о ней просто говорили. Просто так.

Поняв это, Федя начал недоумевать, почему его мудрый, властный отец, добившийся беспрекословного подчинения, не положит конец этим глупостям. И как-то раз, ложась спать, мальчик не выдержал и поделился своим горем с единственным человеком, который понимал его. С матерью.

Момент для разговора был не самым удачным, уставшая за день Наталья уже засыпала. Но, как это бывало и раньше, мать не стала откладывать беседу на потом. Взяв сына за руку, она отвела его в сторону, усадила рядом.

Помолчав минуту, Наталья начала свою речь. Она запиналась, хмурилась, подбирала слова. Даже ей, умевшей говорить просто и ясно, ответить на вопросы сына оказалось очень, очень нелегко.

– Видишь ли, милый… Нам, взрослым, надо иногда заниматься ерундой. Не потому, что заняться нечем, нет. Просто чтоб отвлечься.

Федя удивленно посмотрел на мать.

– А ты?

– Мне помогает медитация, сынок. И вообще, я – исключение. Я – леди совершенство! – она вдруг изменила голос, словно подражая кому-то. Рассмеялась, потом слегка покраснела и объяснила: – Это из фильма. Про Мэри Поппинс. Видишь, я тоже иногда могу повалять дурака. Даже я!

– И зачем ты валяешь этого дурака? – все никак не мог взять в толк мальчик. – Чтоб отвлечься, можно песню спеть. Поспать, на худой конец. Отец вот никогда не валяет.

Сказал, и тут же смутился, увидев, как изменился взгляд матери. Наталья подалась вперед, опустила сыну на плечи мягкие, нежные, сильные ладони.

– Сын. Ты прав. Твой папа не выпускает пар. Ему нельзя. Всем можно. Ему нет. Твой отец не может пошутить, потому что его шутку все примут за приказ и бросятся исполнять. Не может расслабиться. Вдруг именно в эту минуту случится беда. Но знаешь ли ты, как он страдает?

Федя растерянно завертел головой, заморгал. Отец был единственным из людей, кого он не просто любил – боготворил. Кондрата Филипповича он тоже уважал, но ни трепета, ни обожания у него слепой старик, строгий и забавный одновременно, не вызывал. Совсем иные чувства вызывал у Феди отец. Что бы ни делал мальчик, он спрашивал себя: «А как бы поступил папа?» Сама мысль, что вождь Афанасий может поступить неверно, казалась Феде кощунством.

И вот из уст матери прозвучали слова, заставившие мальчика содрогнуться до глубины души.

– Мой папа? Страдает? – прошептал Федя.

– Да, – коротко отвечала мать. – Он не может ни с кем поделиться огромной ношей, которую тащит в одиночку. Это его долг. Но если ты спросишь, счастлив ли твой отец, я едва ли смогу ответить «да».

В этот момент в душе у Феди что-то сломалось, оборвалось. Так ему тогда показалось. Перед глазами мальчика промелькнули один за другим десятки сцен и эпизодов. Вот отец сражается с летучими мышами. Вот наказывает Алекса за очередную выходку. Вот стоит перед людьми и отдает приказы, одним взглядом давя любое недовольство.