Слепые чувства

– Виктор, я в норме, – ответил Ваня, – просто немного задумался. В военных вопросах я полностью доверял Егору и его мнению. Он был настоящем трутнем и в данной ситуации старался бы всеми силами избежать неоправданного риска.

– Стало быть, уходим в оборону? Мы же только что пришли к выводу, что это чистое самоубийство.

– Я этого не говорил. Вы – военные и вам виднее, как действовать в данной ситуации. Мне просто хочется попросить вас отказаться от необдуманных действий, вроде той неудачной атаки, которую мы предприняли вчера вечером.

– Но вы ведь сами её одобрили!

– Да, и сделал я это потому, что привык доверять решениям Егора. Признаю свою вину и обещаю, что такого больше не повторится.

– Ты хоть понимаешь, какой бред сейчас несёшь, – уже не скрывая своего торжества шепнула ему Женя, – добрый совет от рабыни – заканчивай это заседание и не закапывай себя ещё глубже.

– Помолчи, – шепнул он в ответ, а затем прибавил голос, – что-то мы засиделись. Предлагаю заканчивать. В общем, поступайте так, как считаете нужным, но без неоправданных рисков. Вы меня поняли?

– Да, господин президент, – генерал сделал небольшую паузу, а затем добавил, – может всё-таки назначим нового верховного главнокомандующего… А то я вижу, как вам тяжко разговаривать с целой оравой генералов и маршалов.

– Проблема в том, что у меня нет достойных кандидатов на этот пост… Егор был незаменим… Но вы правы, мне и правда гораздо легче обсуждать военные дела с кем-то одним. Подготовьте мне к следующей нашей встрече список с достижениями всех собравшихся здесь офицеров, и я посмотрю, что с этим можно сделать. Все свободны.

Под неприятный скрип множества кресел и топот десятка ног зал собраний начал постепенно пустеть. Ване вдруг стало страшно, ведь буквально через пару мгновений он вновь останется один на один с Женей, а он прекрасно помнил, что случилось, когда они в прошлый раз остались наедине друг с другом.

Как только последний офицер покинул зал, девушка вытащила свой тёмный клинок из ножен и открыла портал прямо перед дверью. Просунув в него руку, она резким движением задвинула металлический засов, а затем буквально набросилась на Ваню, стремясь поймать его в свои объятья, но он был готов к такому повороту событий и ловко увернулся от её прыжка. Они встали по обе стороны малой столешницы «Т» образного стола и уставились друг на друга.

– Опять ломаешься… – смотря на него всё тем же лукавым взглядом исподлобья сказала Женя, – я ведь помню, как ты меня поцеловал в тот раз. Вернее сказать, не поцеловал, а натурально засосал с языком.

– Женя! – он достал из кармана своего пиджака пульт и вытянул его, держа палец на большой красной кнопке, – давай не будем дурить, хорошо? Андрей до сих пор у нас… Лучше скажи, почему с твоей стороны вдруг пошёл такой нездоровый интерес ко мне?

– Ты сейчас серьёзно, или просто прикидываешься идиотом? Я же всё объяснила ещё в прошлый раз – это всё твои тайные желания, выполнение которых также входит в мои прямые обязанности. Да даже сегодня, когда я взяла тебя за коленку, почему ты не сразу начал угрожать мне пультом? А что скажешь на счёт твоих резко покрасневших щёчек?

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я хотел как лучше. Знаешь ли, угрожать кому-то – это тоже то ещё испытание для психики.

– Странно, а твоё тело почему-то говорило по-другому. И долго ты ещё будешь отрицать очевидное? Признайся уже: я нравлюсь тебе, но не как человек, а как вещь, которой можно воспользоваться в любой момент.

– Может хватить уже нести этот бред? – нервы Вани начали постепенно сдавать, – я совсем не тот человек, каким ты меня считаешь! Чтоб ты знала – мне глубоко наплевать на тебя, и всю свою оставшуюся жизнь я буду любить лишь одну!

– О, так значит в этом городке ты успел даже влюбиться. Похвально, но не надо подменять понятия, я же ясно выразилась – ты не любишь меня, ты испытываешь ко мне животную страсть, которая давно дремала в тебе, одиночке-анимешнике, ненавидящим всех и вся. Тебя заводит сама мысль о том, что я нахожусь в твоей полной власти и не могу отказать тебе даже в самых грязных пожеланиях. Большую часть своей жизни ты терпел насмешки и унижения, а сейчас, когда тебе посчастливилось дорваться до власти, у тебя появилось непреодолимое желание выплеснуть на кого-то всю эту накопленную годами боль.

– Опять ты втираешь мне какую-то дичь… Я – трутень и я выше всего этого.

– Вот только не надо прятаться за маской гордого и умного царька! Она лишь мешает настоящему тебе проявить себя во всей красе. В душе ты тот ещё диктатор, но что-то раз за разом заставляет тебя подавлять все эти порывы. То, что ты до сих пор держишься меня, без шуток, очень удивляет. Однако маска медленно, но верно начинает сползать с твоего истинного лица. Сначала ты влепил мне пощёчину, затем засунул язык в рот и полапал за сиськи… Поступил бы ты так, если бы действительно был «выше всего этого». Ваши трутни и рабочие – это та ещё хрень, ведь все люди по своей натуре одинаковые, и никакие пчелиные морды на ваших рожах этого не скроют.