Слепые (СИ)

Эрика кидает первой, 14 попаданий. За ней Влад — 11, за ним ещё три инструктора. У них максимум 16. Яр метает последний — 19. Круто, мой личный рекорд 23 раза. На самом деле все результаты очень высокие, но на то они и инструктора. У Яра тоже болит рука, укус, уверенна, даёт о себе знать. Он сильный противник. Победителю вручается приз — бутылка спиртного и яблоко. Так, намечается гулянка, у студентов сегодня лёгкий день.

Гулять на виду во время рабочего дня инструкторам нельзя, поэтому они уйдут в координаторскую. Кроме нас с Максом, сегодня никто не приехал. Эрика тянет меня за собой, но у меня никакого желания отмечать победу Меченого нет.

— Приду позже, хочу позаниматься, — отвечаю я.

В зале становится пусто. Заниматься — это громко сказано. Я верчу нож в левой руке, пробую взять его правой, но пальцы не сжимаются, плечо пронзает острая боль. Я прижимаю плечо левой рукой, и меня скручивает пополам от боли в груди. Я падаю на пол и теряю сознание.

Открыв глаза, вижу испуганного Меченого. Он хватает меня на руки так, что я задыхаюсь от боли. Я снова отключаюсь.

Книга 1 Ника. Глава 5

В себя я пришла уже в палате, больница секционников. Худшее место, где я могла оказаться. Хорошо палата не общая, а то, вспоминая их душевые… Напротив, перевернув стул и оперевшись на его спинку, сидит Меченый. Видок у него тот ещё. Он сосредоточено смотрит на меня.

— Только не говори мне, что ножей испугалась.

— Типа того. Давно я тут? — за окном уже темно, замечаю я про себя.

— Прилично.

Я пытаюсь сесть, и снова возвращается боль в груди и руке.

— На твоём месте, я бы не двигался. Подожди, я позову медсестру, она сделает укол обезболивающего.

— Ты не на моем месте, — огрызаюсь я.

Укол делают в шею, и мне становится легче.

— Расскажешь, что произошло?

— Неудачное Погружение.

— Таких последствий после Погружения врачи не видели лет 20, а может и вообще не видели. Их реакция говорит об этом. Они на тебя смотрели как на очень редкий экспонат. Ты что, работала мишенью в Погружении? Или купила выпускные экзамены?

— Ага, все вместе. Когда меня отпустят?

— Понятия не имею, — пожимает плечами Яр.

— Почему тебя зовут Яр? Я не слышала таких имён.

— Ярослав, приятно познакомиться. Ведь ты Ника? Я могу тебя звать так? А то имя «Девушка с собакой» тоже не самое удачное.

— Да, это точно. Как твоя рана?

— Лучше, чем твои, — улыбается Яр.

Кстати о собаке. Мне надо выбираться отсюда. Оставить Мелкого одного дома на целую ночь — лишиться дома. Я пробую привстать, и ничего не получается. Боль хоть и не такая острая, но двигаться малоприятно. В дверях появляется Макс. Он весь в пыли: одежда, обувь, лицо, брови. Только с ветки.

— Ты что, вырубил всех медиков, чтобы пробраться сюда в таком виде? — улыбаюсь я ему.

— Нет, нескольких оставил в живых — надо же, чтобы кто-то тебя вылечил, — тревога в его глазах немного поубавилась. Я шучу, значит не при смерти.

— Ты как?

— Живая.

— Уже хорошо. Надо было не слушать тебя, а сразу тащить в госпиталь.

— Надо было, — грубит ему Яр. — Где вас только таких медленных делают.

— А этот, зачем здесь ошивается?

— А ЭТОТ тут девушек без сознания по этажам носит, пока некоторые неизвестно где шатаются. — ворчит Меченый.

— СПАСИБО, — отвечает Макс. Наклоняется ко мне и целует в губы. Я вся в пыли. Макс отряхивает меня и разворачивается к Яру.

— Пошли, надо поговорить. Ник, я скоро вернусь.

Они вместе выходят из палаты, а я кусаю себе губы от непонятных ощущений. С одной стороны, я рада, что приехал Макс, мне без него плохо, и я по нему скучаю. По его улыбке, ямочкам на щеках и морщинкам у глаз. По его прикосновениям и поцелуям. С другой — Меченый тревожит меня. Я ещё не поняла, что испытываю к нему: какую-то злость, желание нагрубить ему и при этом он мне нравится. Глупость какая…

Лекарства начинают действовать, сквозь дрёму я слышу разговор на повышенных тонах, грохот в коридоре…

Я засыпаю.

В больнице я провела три дня. Меня обследовали. Понять, что со мной было не сложно, проблемой оказалось выяснить, как такое могло случиться. У меня три пулевых ранения, но без пуль. Пострадали нервные окончания. На снимках даже видны пулевые ходы, которых там быть в принципе не должно. Но мои ткани деформировались так, будто там реально прошли пули. Говорят, одна даже должна была остаться во мне. Таков её пулевой ход. Моей жизни ничего не угрожает, надо только не забывать пить обезболивающие. Иначе потеря сознания из-за болевого шока не исключена. Круто, это как будто в тебя стреляют снова и снова. Остаётся только ждать восстановления тканей. Что произошло со мной в Погружении, заинтересовало Совет Секций. Это высший орган власти в город. Из каждой секции там есть по два представителя. Они назначали ряд экспертиз. Масла в огонь подлили программисты, нашедшие вирус после моего отчёта. Работа Погружений была приостановлена и в нескольких из них тоже обнаружили вирус. Теперь его изучают все, кому не лень. Необходимо выяснить, как он исправляет данные и как ранение в Погружении оказалось до такой степени реальным. И кто его создал?