Слесарь 4

Я не стал, как порядочный герой, опускать ей подол платья, спрашивать, все ли у нее в порядке и прижимать к груди, начиная успокаивать жертву грубого насилия. Вместо этого я метнулся обратно и бросив разряженный арбалет на землю, подхватил второй и выглянул за угол, увидев, к своему сожалению, что воин появился на поляне, придерживая раненую руку и пинками подгоняя форейтора, закрывающего голову руками. Но до них было еще метров пятьдесят, они только появились из кустов в дальней стороне поляны, и я понял, что все успеваю сделать без спешки.

Карета закрывала от взгляда воина то, что происходило перед ней, и я пошел, заходя сбоку, ко второму барону, все так же стоящему на коленях перед раскинутыми ногами дворянки. Он успел понять, что брат больше не стонет рядом, может, часть души, если она осталась у такого чудовища, успела шепнуть ему, что что-то пошло не так и я увидел его взгляд, которым он выцепил меня и арбалет, смотрящий ему в бок, прикрытый только рубахой. Он все понял, встать барон не успевал так и так, со спущенными портами, только пристально смотрел мне в лицо и, может, хотел сказать последнее слово, начав открывать рот, почти без зубов.

Но я не стал тянуть, помня, что враги рядом и пустил болт, направив его в район поясницы, чтобы он сразу не умер и мог ответить своей жертве, почему-то я захотел дать ей такую возможность, посмотреть на его предсмертные мучения. Чутье мое подсказало, что мне такой поступок зачтется, может, даже и в интересном плане, насчет пообщаться с носительницей голубой крови.

Барон сломался в поясе и со стоном упал на живот, задев одну из раскинутых ног дворянки и этим привел ее в себя, она скинула подол с головы и села, с обалдевшим видом смотря на меня, на тушу барона и на свои голые ноги, между которыми он валялся. Но, все это я видел боковым зрением, натягивая арбалет и готовясь встретить последнего оставшегося воина. Натянув машинку, я вставил туда предпоследний болт и поднял голову, что-то меня смутило в окружающей обстановке. А, форейтора перестали ругать и подталкивать звучными пинками по заду, похоже, вояка что-то заподозрил и где он теперь, я не знаю.

Где-то за каретой, это точно.

Увидел, всего скорее, лежащего за голыми ногами девушки в карете, мертвого брата-барона и теперь ждет, когда я выдам себя появлением из-за кареты. Наверно, присел и смотрит, что происходит на нашей стороне. Хорошо, что я забрал оба арбалета, теперь можно обойтись без дуэли.

Дворянка спихнула ногой в высоком ботинке в сторону застонавшего несостоявшегося насильника и обратилась ко мне, естественно, повелительным тоном. Сидит с раскинутыми, голыми ногами, треугольник волос виден посередине, но дворянское воспитание так просто не исчезнет, как не покомандовать в такой момент своим спасителем.

Я присел тоже, показав ей палец около рта, говоря, что надо молчать. Баронесса оказалась не полная дура и сразу замолчала, занявшись приведением в порядок своего потрепанного образа. Я стал высматривать воина через колеса кареты, но видел только топтавшегося форейтора. Который, кстати, постоянно поворачивался, видно, боясь отвести взгляд от пугающего его воина и, судя по топтанию на месте, воин стоит, прячась за колесом, с той стороны, где лежат арбалет и копье и ждет, что предприму я. Кажется, он рассмотрел обоих своих лежащих баронов и раздумывает, если смысл умирать теперь за дела прежних хозяев. Да, так и оказалось, раздался голос воина:

— Эй, стрелок, погоди стрелять! Мне теперь не за что умирать!

— Хочешь поговорить? — отозвался я, стараясь правильно выговаривать слова.

— Да! Я был старшим десятка у баронов Фонвиз и могу принять присягу баронессе Тельпиг!

На этих словах я посмотрел в сторону баронессы, которая оказалась еще и Тельпиг. Она уже встала, расправила длинный подол нарядного платья и теперь подошла к своей подруге, спустила ей юбку с головы, закрыла ноги и подняв ее с пола кареты, гладила по спине и успокаивала, разговаривая с ней. Понятно, баронессе некогда, придется принимать решение мне.

— Мы можем договориться, у меня к тебе претензий нет! — крикнул я ожидающему ответа воину и опустил арбалет.

— Выходи, осторожно и кинь вперед меч! Я не буду стрелять! С баронессой будешь сам говорить, — подтвердил я свое решение договориться.

Черт его знает, как тут у них на службу нанимаются, не мне это решать. Я знаю, что обычно у небогатых баронов личная армия в количестве десятка человек, у богатых графов и до ста бойцов в штате доходит.

Похоже, что в этой битве полегли пять воинов баронов и шесть защитников баронессы. Зачем нужна была такая засада мертвому и умирающему баронам, я не знаю, да и судя по их виду, думать они предпочитают в последнюю очередь. Они, конечно, не рассчитывали на такой итог, не рассматривая даже свою смерть, просто, после залпа арбалетчиков, их осталось восемь против четырех. Тем более таких же умелых и мотивированных воинов, как они сами, у соперников был только один и они собирались добиться победы малой кровью.