Слеза ангела

– Керосинку? – Сабурин задумался: – Мать, а если мы в доме все осмотрим, а потом у тебя попросимся переночевать – пустишь? Ты не переживай, мы заплатим. Хочешь, прямо сейчас, авансом?

– Так ночуйте! Кто ж вас гонит-то? – оживилась бабулька. – Хозяин мой, царствие ему небесное, хату на большую семью строил, а вот как оно получилось – остались мы вдвоем с Мухой, – она кивнула на собачонку. – Я к вашему возвращению печь протоплю, ужин приготовлю. У меня все свое, домашнее: сальце, молочко, яйца, огурчики малосольные. Приезжайте, я вас забесплатно угощу, мне ж не жалко, – добавила она и вздохнула.

Вздох этот говорил о многом и в первую очередь – о глубоком, уже в кровь въевшемся одиночестве, о глухой стариковской безысходности. Интересно, есть ли у этой верткой бабушки дети, внуки?

– Не, мать, мы заплатим, – Сабурин тряхнул головой.

– Ну, дело хозяйское. Заплатите так заплатите. Меня Тихоновной зовут, а вас как?

– Я Виталий, а она, – Сабурин обнял за плечи притихшую девчонку, – Света. Мы сейчас, по свету, в старый дом наведаемся, посмотрим там, что к чему, а вечерком к тебе на огонек заявимся. Тут поблизости магазин есть? Может, купить надо чего к ужину?

– Поблизости нет, – старушка обреченно махнула рукой. – Только в Липовке, так он через час закроется.

– А Липовка далеко?

– Далеко, километров пять отсюдова. К нам раз в неделю автолавка приезжает, а так, если что очень нужно, дед Скачок на велосипеде в Липовку ездит. Только много ль он привезет на своей развалюхе? Вы, ребятки, знаете что, вы мне хлеба буханок восемь привезите и сахару два килограмма.

– Восемь? – переспросил Сабурин удивленно.

– Я денежки-то дам, ты не переживай, соколик, – зачастила бабулька.

– Не надо денег, – отмахнулся он. – А зачем восемь-то буханок?

– Так про запас. Комбикорм у меня закончился, поросенка нечем кормить, вот и приходится картошкой да хлебом.

– Так дорого же хлебом.

– Дорого, а что делать, сынок? Я уже сколько раз Зинке, продавщице из автолавки, заказ на комбикорм делала, а она все не привозит, зараза. А поросеночек – он же кормилец, – Тихоновна улыбнулась светло и грустно. – Так привезете хлеба-то?

– Привезем, мать, – пообещал Сабурин. – И хлеба, и сахара, и всего, чего еще нужно.

– А больше ничего и не нужно, сынок.

Конечно, не нужно. Сердце кольнуло болью. Это ж надо, в двадцать первом веке люди живут, как в Средневековье: без электричества, без связи, перебиваясь с хлеба на сахар. И ведь недалеко совсем от Первопрестольной, а словно другой мир.

– Ну, мать, мы поехали! – Он потрепал по загривку собачонку, та увернулась от ласки, предупреждающе тявкнула и спряталась за длинную юбку хозяйки. – Вернемся, наверное, как смеркаться начнет.

– Средневековье какое-то, – проворчала Белоснежка, оказавшись в салоне машины. – Неужели так еще живут?

– Еще и не так живут, – «успокоил» ее Сабурин. – В эту глухомань хотя бы автолавка приезжает.

– А электричества нет! Как же они без электричества?

– И без электричества, и без отопления, и без воды из-под крана прожить можно. Человек – существо живучее, приспосабливается к любым условиям.

– Вот именно, что приспосабливается, – она поежилась и спросила: – Куда сейчас?

– Давай сразу в Липовку, – Сабурин включил зажигание, – прикупим провианта, пока магазин не закрылся, а уж потом поедем родовое гнездо смотреть.

По сравнению с Зябровкой Липовка была настоящим островком цивилизации. Ладные кирпичные домики, кое-где даже двухэтажные, аккуратные садики, ухоженные огородики, асфальтированные дорожки, рядом сосновый лес – одним словом, рай для дачников.

Сабурин припарковал «бээмвушку» у приземистого здания с надписью «Универсам «Липовский», на узком крыльце которого под деревянным козырьком прятались от дождя, курили и вели неспешную беседу три мужика, одетых в брезентовые куртки и резиновые сапоги. Рядом, притулившись к стене магазина, стояли два велосипеда – видимо, излюбленное в здешних местах средство передвижения.

Магазин и в самом деле был универсальным. Конечно, не супермаркет, но и не совсем уж деревенская лавка. В нем имелось все необходимое для вполне комфортного дачного существования: от навесных замков и стирального порошка до аж трех сортов водки.

Под бдительными взглядами пышнотелой продавщицы Света и Сабурин неспешно изучили ассортимент.

– Мы же не ограничимся восьмью буханками хлеба? – спросила Белоснежка, рассматривая лежащую за стеклом холодильной витрины колбасу.

– Конечно, не ограничимся, – хмыкнул Сабурин. – Мы возьмем не восемь, а десять буханок. То-то бабушка обрадуется!

– Я не шучу, – огрызнулась она, – давай еще чего-нибудь купим.

– Ну, если не шутишь, то выбирай. – Он окинул взглядом представленный в магазине ассортимент, а потом широко улыбнулся продавщице: – Эй, красавица, а у вас случайно нет комбикорма?

– Случайно есть, – красавица, улыбнувшись в ответ, выплыла из-за прилавка. – Только он в подсобке. Вам сколько нужно?