Слеза дьявола

Но агент не стрелял. Кеннеди взобрался несколькими ступеньками выше и потянул его за рукав, указывая направление.

— Он уходит. Стреляйте же!

Но гигант только держал пистолет наготове, как снайпер, но не спускал курок.

— Арделл!

— Эм-м-н, — произнес агент.

— Чего вы ждете? — выкрикнул Кеннеди.

Но агент Сид Арделл только продолжал повторять свое «Эм-м-н», глядя в глубь поляны.

А затем он побежал странным зигзагом, глядя то на север, то на восток, то на юг… Глядя на стену Вьетнамского мемориала, потом на деревья, потом на памятник Вашингтону, потом на флаг, развевавшийся позади зрительской трибуны.

— Эм-м-н…

Он в последний раз повернулся, описал полный круг, а потом опрокинулся на спину, уставившись в небо остекленевшими глазами. И только теперь Кеннеди увидел, что верхняя часть черепа у агента была полностью снесена пулей.

— Боже милостивый!

Клэр в голос охнула, когда человеческая кровь потекла по ступеням, капая на землю в сантиметрах от ее лица.

Агент снова что-то промычал, изо рта у него показался пузырь красной пены. Кеннеди взял его за руку — она мелко дрожала. А потом он окончательно замер.

Мэр поднялся. Он посмотрел за трибуну, на которой, как могли, прятались Ланьер, его помощник и еще один конгрессмен.

Парк был затемнен, чтобы салют выглядел более отчетливо, но в свете фар машин служб спасения Кеннеди видел, какой воцарился хаос. Он пристально всматривался, ища глазами силуэт Диггера.

— Какого черта ты делаешь в моем городе? — прошептал он. Потом перешел на крик: — Какого черта тебе здесь надо?!

— Джерри, ложись! — умоляла Клэр.

Но он остался стоять на прежнем месте, вглядываясь в пространство парка, стараясь вновь заметить темную фигуру убийцы.

Где же он? Где?

А потом он заметил, как в тени вишневых деревьев параллельно Конститьюшн-авеню быстрым шагом идет мужчина.

Он направлялся к восточной части парка, которая все еще была забита народом.

Кеннеди наклонился и взял пистолет из руки мертвого агента.

— Нет, Джерри, нет! — в панике заговорила Клэр. — Воспользуйся лучше сотовым телефоном.

— На это уже нет времени.

— Не-е-т… — Клэр тихо заплакала.

Он вдруг обернулся, левой рукой погладил ее по щеке и поцеловал в лоб, что делал всегда, прежде чем выключить свет в спальне и заснуть. А затем перепрыгнул через пару вжавшихся в землю молодых политических карьеристов и побежал по траве.

Мелькнула мысль: «Не дай Бог, сейчас снова прихватит сердце, и тогда мне п…ц! Не хватало только в такой момент умереть от обычного инфаркта!» Но бега он не замедлил.

Вокруг него виднелись привычные глазу приметы города. Памятник Вашингтону, сбросившие на зиму листья вишни, башня Смитсоновского института,[7] серые, построенные в неоготическом стиле здания музеев, туристические автобусы…

Кеннеди тяжело вдыхал воздух и бежал, вдыхал и бежал.

Диггер шел в тридцати метрах впереди него, потом уже всего в двадцати пяти.

Двадцать метров.

Кеннеди видел, как преступник подходит все ближе к толпе. Теперь из-под плаща он уже достал черный автомат.

Из-за деревьев слева от Кеннеди раздался выстрел. Потом еще и еще два.

«Наконец-то, — подумал мэр. — Они заметили убийцу».

Но внезапно пуля выбила кусок газона под ногами у него самого. Еще одна просвистела над головой.

Господи Иисусе! Они стреляют по нему самому. Увидели человека с пистолетом, бегущего к толпе, и решили, что это и есть убийца.

— Нет, нет! — Он пригнулся и указал в сторону Диггера. — Вот где он!

Преступник по-прежнему держался вдоль ряда деревьев, приближаясь к краю скопления людей. Через минуту он окажется от них в пятнадцати метрах и сможет уложить сотню человек несколькими очередями из своего автомата.

А, пошло все к черту! Будем надеяться, что полицейские — никудышные стрелки. И Кеннеди снова устремился вперед.

В его сторону раздался всего лишь еще один выстрел, а потом кто-то, наверное, узнал его. Через мегафон прозвучал приказ прекратить огонь.

— Уходите немедленно! — кричал Кеннеди толпе.

Но им попросту некуда было уходить. Они сгрудились на месте, как огромное стадо. Их тысячи и тысячи. Кто-то любуется салютом, кто-то озирается по сторонам, испуганно и растерянно.

Кеннеди тоже свернул в сторону деревьев. Преодолевая острую боль в груди, он бежал туда, где только что видел Диггера.

«Я умираю», — подумал он. И воображение тут же нарисовало картину, как он в агонии падает на землю, а его сердце перестает биться.

И вообще, какого лешего он пытается сотворить? Разве это не полный идиотизм? Ведь в последний раз он стрелял из пистолета, когда навещал сына в летнем лагере тридцать лет назад. Ему дали пальнуть три раза, и он послал все три пули «в молоко», к немалому стыду своего отпрыска.

Бежать, бежать…

Ближе к вишневым посадкам, ближе к Диггеру.

Агенты тоже заметили, куда он направляется, и сообразили, что мэр, должно быть, преследует убийцу. Неровная шеренга мужчин и женщин в штатском и в снаряжении спецназа полиции устремилась к нему.

Диггер вышел из кустов, направил автомат на толпу. Потом кивнул сам себе.