Слеза дьявола

У самой Лукас был уютный дом в Джорджтауне — антикварная мебель, все для вышивки и вязания, коллекция вин (довольно бессистемная), библиотека из почти пятисот томов, фонотека, включавшая без малого тысячу компакт-дисков, и лабрадор-полукровка по кличке Жан-Люк. Словом, там имелось все для того, чтобы с комфортом провести праздничный вечерок, но за все три года с тех пор, как она обзавелась своим жильем, Лукас не сделала этого ни разу. Вот и сегодня, пока ей не пришло сообщение о назначении главой операции «Метстрел», она тоже планировала не сидеть дома, а взять под свою личную охрану Гари Мосса, того самого работника Совета по образованию, который разоблачил махинации с «откатами» при строительстве школьных зданий, чем вызвал громкий скандал. Тайком воспользовавшись диктофоном, Мосс записал несколько весьма откровенных разговоров, изобличавших махинаторов. Однако тем стало известно об этом, и уже на следующий день ему в дом подбросили зажигательную бомбу, а в пожаре чуть не погибли обе его дочери. После этого он отправил свою семью к родственникам в Северную Каролину, а сам был вынужден смириться с необходимостью федеральной охраны. За нее как раз и отвечала Лукас, как и за расследование поджога. Но теперь, с появлением Диггера, Мосс на какое-то время стал для нее просто скучающим обитателем очень дорогой конспиративной квартиры, которая, как ни удивительно, располагалась по тому же адресу на Девятой улице, что и местное отделение ФБР.

Снова взгляд в сторону поля. Никаких признаков появления вымогателя.

— Быть может, он сам затаился в засаде? — предположил еще один агент из ее команды, прятавшийся за стволом дерева. — Мы можем прочесать периметр, если прикажете.

— Нет.

— Но ведь это стандартный прием, — настаивал он. — Мы могли бы воспользоваться пятью или шестью обычными машинами. Он ничего не заподозрит.

— Слишком рискованно.

— Вы уверены?

— Да, уверена.

Краткие и резкие реплики в разговорах с подчиненными создали Лукас в Бюро репутацию высокомерной зазнайки. Но она сама полагала, что слыть высокомерной не так уж плохо. Это вселяет дополнительную уверенность в твоих партнеров. Да и от внимания начальства не ускользает тоже.

Она отвела взгляд в сторону, когда сквозь легкий треск в наушниках услышала, как ее вызывают по имени.

— Слушаю вас, — сказала она в микрофон, узнав голос заместителя директора Бюро.

— Возникла проблема, — сказал тот.

Она не любила драматических предисловий.

— Что еще за проблема? — спросила она, мало заботясь о том, что это могло прозвучать грубовато.

— Некоторое время назад рядом с городским советом случилась автомобильная авария, — сообщил заместитель. — Виновник скрылся с места происшествия. Погиб белый мужчина. Умер, не приходя в сознание. Никаких документов при нем не обнаружили. И вообще почти ничего, кроме ключей от квартиры без указания адреса и небольшой суммы денег. Полицейский, которому поручили разобраться, слышал о вымогательстве и, поскольку наезд произошел в двух шагах от здания совета, предположил возможную связь с этим делом.

Остальное она мгновенно поняла сама.

— Они сравнили отпечатки пальцев? — спросила она. — Погибшего и того типа, который написал записку.

— Именно так. И мертвец оказался автором записки. Сообщником стрелка.

Лукас помнила ту часть записки, где говорилось примерно следующее:

Если вы меня убьете, он продолжит убивать…

Диггер на свободе и нету способа его остановить.

— Вам необходимо найти стрелка, Маргарет, — сказал начальник. Потом сделал паузу, очевидно, для того, чтобы посмотреть на часы. — И у вас на это осталось всего три часа.

«Неужели это подлинник?» — гадал Паркер Кинкейд.

Он склонился над прямоугольником бумаги, вглядываясь в него сквозь массивное десятикратное увеличительное стекло. Джоан уже несколько часов как уехала, но ощущение растерянности после ее визита все не покидало его, как ни старался он забыться в работе.

Письмо на пожелтевшем листе, которое он изучал, было упаковано в прозрачный, достаточно прочный конверт, но Паркер все равно дотрагивался до него с крайней осторожностью, придвигая ближе к себе. Так касаются покрасневшего и припухлого лица только что родившегося младенца. Он чуть изменил угол освещения и обратил теперь все свое внимание на завиток в строчной букве «y».

Неужели подлинник?

Письмо выглядело настоящим. Но как профессионал Паркер Кинкейд привык не слишком доверять поверхностным внешним признакам.