Слеза дьявола

Машина встала у тротуара, и Лукас жестом показала Кейджу и Паркеру следовать за ней внутрь. Первый же вдох дал ясно понять, что здесь действительно держали когда-то собак. Но все же в трейлере было тепло, а Паркера до сих пор слегка трясло то ли от холода, то ли от встречи с частным сыщиком, и он был рад уйти с морозного воздуха.

За консолью с компьютером сидел Тоби Геллер, не отрывавший глаз от монитора. Но картинка на экране была разбита сейчас, как мозаика, на тысячи квадратиков-пикселей. Геллер жал на кнопки, орудовал джойстиком, вводил команды.

Рядом с ним расположился Лен Харди, а Сид Арделл втиснул свое тело в джинсах 44-го размера в одну из кабинок у стенки. Психолог из Джорджтаунского университета до сих пор не прибыл.

— Это видео из театра Мейсона, — сказал Геллер, не отрываясь от работы.

— Нашли что-нибудь полезное для нас? — спросила Лукас.

— Ничего, — пробормотал в ответ молодой агент. — По крайней мере пока. Вот как это выглядит на полный экран в режиме реального времени.

Он нажал пару клавиш, и изображение сжалось так, что стало возможным хоть что-то на нем рассмотреть. Это был плохо освещенный интерьер зрительного зала, причем детали оказались не фокусе и сильно размытыми. Люди бежали или метались в поисках укрытия.

— Когда Диггер начал стрелять, один из туристов в зале включил камеру, — пояснил Сид.

Геллер еще поколдовал с клавиатурой, и картинка стала чуть более четкой. Потом он поставил запись на паузу.

— Вот, посмотрите, — вмешался Кейдж, ткнув пальцем в монитор. — Неужели это он?

— Да, он, — ответил Геллер и снова запустил воспроизведение, но теперь замедленное.

Паркер практически ничего не мог толком разглядеть. Мало того что в зале было слишком темно, камера во время съемки еще и непрерывно дергалась, потому что «оператор» и сам в первую очередь думал, где ему спрятаться. По мере того как кадры сменяли друг друга, едва заметная вспышка выстрела чуть высветила неясное пятно, которое, как считал Геллер, и было изображением Диггера.

— Так даже страшнее, — заметил Харди. — Видеть происходящее, но ничего не понимать.

Паркер мысленно с ним согласился. Лукас, склонившись как можно ближе, пристально вглядывалась в монитор.

— А вот, пожалуй, самый четкий из кадров. — Геллер вновь нажал на паузу.

Изображение застыло, но при попытке увеличения снова начинало распадаться на пиксели, теряя остатки резкости. Скоро картинка превратилась в мешанину светлых и темных квадратиков. — Я пробовал выделить и увеличить его лицо. Процентов на девяносто уверен, что он белый, но это все, что можно пока определить.

Паркеру вдруг что-то бросилось в глаза.

— Верните изображение к норме, — попросил он, — и прокрутите обратно, только очень медленно.

Геллер нажал на кнопки клавиатуры. Картинка приобрела нормальный вид, и кадры стали возникать на экране в обратном порядке.

— Стоп! — скомандовал Паркер.

Смутное пятно было фигурой Диггера от пояса и выше.

— Взгляните на это.

— На что именно? — спросила Лукас.

— Я ничего не замечаю, — признался Харди, щурясь.

Паркер постучал пальцем по точке на мониторе. В самом центре того, что было, вероятно, грудью Диггера, можно было различить группу ярких пикселей, окруженную более темными в форме буквы «V».

— Это просто отражение, — сказала Лукас, с каждой минутой делавшаяся все более раздраженной и нетерпеливой, и посмотрела на часы.

— Да, но от чего отразился свет? — упорствовал Паркер.

Какое-то время они все смотрели на пятно. Потом Геллер издал возглас:

— Ха! — и его миловидное лицо озарила улыбка. — Думаю, я понял, что это такое.

— Что же, Тоби?

— Вы хороший католик, Паркер?

— Нет, это не про меня. — Его растили в пресвитерианской вере, но сам он всем религиям предпочитал теологию из «Звездных войн».

— Я окончил школу ордена иезуитов, — сказал Харди, — если это чем-то может нам помочь.

Но Геллера на самом деле мало интересовало вероисповедание коллег. Он откатился в кресле на колесиках чуть в сторону.

— Давайте попробуем так, — сказал он, открывая один из ящиков и доставая небольшую цифровую видеокамеру. Подключив ее к компьютеру, он передал камеру Паркеру. Потом сложил листок бумаги в форме буквы «Х», расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке и приложил бумажную фигуру к груди. — Снимайте меня, — сказал он. — Это просто. Нажмите вот эту кнопку.

Паркер сделал то, о чем его попросили, а потом вернул камеру Геллеру. Тот вернулся к компьютеру, и через мгновение темноватое изображение молодого агента появилось на мониторе.

— Красавчик, — пошутил он, а потом стал работать с клавиатурой, держа отливавшую на экране серебром бумажку в самом центре. Затем резко увеличил изображение. Его лицо растворилось, но сочетание пикселей на экране в точности повторяло то, что они видели в кадре с Диггером.

— Единственное отличие, — указал Геллер, — состоит в том, что у него отсвет желтоватый. А это значит, что наш подопечный носит золотое распятие.