"Слеза Рода"

— Если тот, кто охраняет этот лес, позволил тебе найти меня, значит, человек ты не совсем пустой. — Голос у шамана оказался одновременно и густой, и певучий, причем по-русски он говорил не хуже меня. — Одно нехорошо — чую, много людей ты убил. Недавно совсем. Не люблю тех, кто жизни забирает. Человек от зверя тем отличается, что говорить умеет. Если только он человек, а не зверь, что на двух ногах ходит.

— Верно, есть такое, — не стал спорить я. — Но клянусь солнцем, своей жизнью и своей кровью, что безвинной крови на моих руках нет. Те, кто умер, не стали бы со мной говорить, Мерген, им это не нужно. Просто я оказался быстрее и удачливее, вот и все. А мои друзья — нет.

— Смерть друга всегда горе, — не открывая глаз, качнул головой шаман, вынимая трубку из рта. — Ты убивал ради мести?

— Я убивал ради жизни — своей, друзей и даже тех, кого тогда еще не знал. А иных и не узнаю никогда. И они не узнают, что я кого-то где-то убил ради того, чтобы они жили.

У меня возникло ощущение, что я беседую с детектором лжи. Не знаю откуда, но во мне поселилась уверенность — он чует ложь. И от того, насколько этот человек мне поверит сейчас, зависит очень многое, потому я тщательно взвешивал каждое слово перед тем, как его произнести.

— Ты из тех, кто готов умереть ради того, чтобы другие жили?

— Нет, — покачал головой я, — не из них. У меня другой путь в мире, он не идет только по белой или только по черной стороне. Но жизнь иногда умеет удивить. Думаю, ты и сам не хуже меня это знаешь.

— Ты принес мне дар, — утвердительно произнес Мерген. — Он мне не очень нужен, но я приму его. Давай.

Он наконец открыл глаза, и я поразился тому, насколько велики его зрачки. Не знаю уж, чего он ими созерцает, какие запредельные дали, но скажу так — я точно вряд ли захочу получить ответ на подобный вопрос.

— Вот. — Я достал из рюкзака шапку с железными рогами, которую прихватил из офиса, и положил ее в протянутую ко мне руку. — Давно лежит, сам вряд ли как-то ее использую, потому подумал — может, ты ее к делу пристроишь? Чего хорошей вещи без дела пылиться?

— Ее прежний владелец был сильным человеком, — взъерошив меховую опушку подарка, сообщил мне шаман. — И отец его, и дед тоже. Много знали, много видели. И хорошо, что не ты убил того, кто ее носил прежде. Духи предков такое не прощают. Худо умирал бы. Тяжело.

— Догадываюсь, — усмехнулся я. — Вернее — теперь наверняка знаю. Собственно, за тем к тебе и пришел.

— Тебя не терзают мороки Севера, — наконец-то я увидел на лице собеседника хоть какие-то человеческие эмоции, а именно легкое удивление, — и тени мертвых не желают порвать железными когтями твою душу. А что до серых сумерек умершего мира — так ты сам давно желаешь туда попасть. Так зачем ты здесь?

О как. Это же он про Навь речь ведет! Впечатляет. Ей-ей, впечатляет. Надо будет Ровнину за такую наводку бутылку его любимого «Гленморанжа» прикупить. Подарочную, в большом раскладном золотистом футляре и с двумя стаканами в комплекте.

— Неделю назад я и мои друзья сражались на Урале. Мы остановили древнего бога, который решил вернуться в наш мир, и убили всех тех, кто ему помогал. Вот только один из нас оказался не другом, а врагом. Он ранил двух моих спутниц и застрелил третьего, который сделал для победы больше, чем все остальные. Его звали Мискув, и он — как ты. Он был шаман.

— Ты считаешь, что этого достаточно для того, чтобы я помог тебе? — мерно произнес Мерген. — Твой друг возносил хвалу другим богам и служил другим духам. Его смерть значит для меня ровно столько же, что и любая другая.

— Тот, кто это сделал, не знал, что смерть шамана подвергнет его страданиям, — продолжил я. — Проклятие, которое пало на его голову, наверняка уже порядком потрепало этого негодяя, который или уже вернулся в Москву, или вот-вот в нее вернется. Он станет искать того, кто поможет избавиться от мук, и может прийти к тебе. Скорее всего, этого не случится, но такая вероятность существует. Его смерть — моя, Мерген. Тем более что тут совпадают и моя обязанность отомстить за друга, и желание избавить мир от этого человека. Все, о чем я прошу: если он все же придет, сообщи мне об этом и придержи его на своей поляне пару часов, за это время я прибуду сюда.

Мерген опять закрыл глаза и, как мне показалось, вроде даже дышать перестал. То ли думал, то ли уснул — поди пойми.

— Месть — плохо, — наконец подал голос он. — Она — обман. Ты думаешь, что поступаешь правильно, а на самом деле только пытаешься догнать того, кто уже ушел, чтобы вот так показать ему, как он для тебя важен. Зачем раньше не говорил? Зачем ждал? Думал, что мы будем всегда?

— Все так, ты говоришь умные вещи, но я так или иначе убью этого человека, — негромко, но с жесткостью в голосе сказал я. — Или умру сам.

— Помогу, — выдержав очередную паузу, заявил вдруг Мерген. — На твоих руках и правда нет лишней крови. Ты не убиваешь тех, кто этого не заслужил, хотя тебя иногда о том просят, и никогда не предаешь тех, кто тебе доверился. Такое редко видеть приходится. Есть и другие причины, но их тебе знать ни к чему.