Слеза

Бо выглядел истощенным и худощавым. Его волосы утончались на затылке. Как и у Дианы, у него не было стабильной работы. Он много путешествовал, большинство мест автостопом. И однажды даже как-то встретил Эврику и Диану на археологической раскопке в Египте. Он получил в наследство от Сахарка и Сахарного папочки маленькую ферму рядом с Нью-Иберией, недалеко от дома Брукса. Это было местом, где Диана останавливалась всякий раз, когда находилась в городе между раскопками, поэтому Эврика также проводила там много времени.

— Как успехи в школе, Рика? — спросил он.

— Все хорошо. — Она была уверена, что провалила контрольную по математике этим утром, но зато она нормально сдала тест по землеведению.

— Все еще бегаешь?

— В этом году я — капитан, — соврала она, когда отец поднял голову. Сейчас было не время раскрывать, что она ушла из команды.

— Рад за тебя. Твоя мама тоже по-настоящему быстрый бегун. — Голос дяди Бо вздрогнул, и он отвел взгляд, будто пытаясь решить извиняться ли за то, что он использовал настоящее время при описании сестры.

Дверь открылась и вошел юрист, мистер Фонтенот, протискиваясь мимо буфета, чтобы встать во главе стола. Он был с покатыми плечами в оливковом костюме. Для Эврики казалось невозможным, что ее мать могла когда-нибудь встретиться, а тем более нанять этого мужчину. Она что, его выбрала наугад из телефонной книги? Он не смотрел никому в глаза, просто взял бежевую папку со стола и переворачивал страницы.

— Я плохо знал Диану. — Его голос был мягким и медленным, с небольшим свистом. — Она связалась со мной за две недели до ее смерти, чтобы сделать копию своего последнего завещания на случай смерти.

Две недели до смерти? Эврика поняла, что был день перед тем, как они улетели во Флориду. Ее мать работала над завещанием, в то время, как Эврика думала, что она собирает вещи?

— Здесь не так много, — сказал Фортенот. — Лишь банковская ячейка в ссудо-сберегательном банке Нью-Иберии. — Он поднял глаза, тонкие брови изогнулись, и оглянул стол. — Я не знаю, ждали ли вы все чего-то большего.

Все слегка помотали головами и начали перешептываться. Никто не ожидал даже банковской ячейки.

— Начали, — проговорил Фортенот. — Мистеру Вальтеру Бо Де Линь, —

— Здесь. — Дядя Бо поднял руку, как школьник, которого сорок лет оставляли на второй год.

Фортенот взглянул на дядю Бо, затем отметил галочкой поле на бланке.

— Ваша сестра Диана завещала Вам содержимое ее банковского счета. — Он сделал небольшую пометку. — За вычетом тех денег, потраченных на похороны, общая сумма составляет шесть тысяч, четыреста тринадцать долларов. И также вот это письмо. — Он вынул маленький белый конверт с именем Бо, нацарапанный рукой Дианы.

Эврика почти ахнула, увидев большой закольцованный почерк своей матери. Она жаждала дотянуться и отобрать конверт из рук Бо, чтобы подержать то, что так недавно еще держала в руках ее мать. Дядя выглядел ошеломленным. Он спрятал конверт во внутренний карман своего серого кожаного пиджака и посмотрел вниз на колени.

— Мисс Морин Тони, урожденная Де Линь, —

— Это я, прямо здесь. — Тетя Морин выпрямилась. — Морин Де Линь. Мой бывший муж, он… — Она сглотнула, поправляя бюстгальтер. — Неважно.

— Что верно, то верно. — Прибрежный носовой акцент Фонтенота растягивало выражение. — Диана пожелала, чтобы Вы присвоили украшения Вашей матери.

— В основном бижутерия. — Губы тети Морин дернулись, когда она потянулась, чтобы взять велюровый мешочек с украшениями из рук Фонтенота. Затем она, казалось, услышала себя, насколько абсурдно звучала. Она погладила мешочек, словно это был маленький зверек. — Безусловно, они дороги мне, как память.

— Диана также завещала Вам свою машину, хотя, к сожалению, транспортное средство, — он взглянул на Эврику, потом, казалось, подумал, что этого не надо было делать, — безвозвратно.

— На этот раз мне повезло, — прошептала Морин. — Но все равно, я — арендатор.

— Еще Диана написала Вам письмо, — сказал Фонтенот.

Эврика наблюдала, как юрист вытащил конверт, похожий на тот, который он ранее вручил дяде Бо. Морин потянулась через стол и взяла конверт. Она втиснула его в бездонную полость своей сумки, куда она засовывала вещи, о которых хотела забыть.

Эврика ненавидела этого юриста. Она ненавидела это собрание. Она ненавидела свою глупую, плаксивую тетю. Она вцепилась в грубую ткань отвратительного стула под ней. Мышцы в лопатках напряглись в узел по середине спины.

— Теперь. Мисс Эврика Будро.

— Да! — Она подпрыгнула, вытягивая тело, чтобы лучше слышать Фонтенота, который с жалостью ей улыбнулся.

— Твой отец находится здесь в качестве твоего опекуна.

— Да, я здесь, — прохрипел отец. И неожиданно Эврика обрадовалась, что Рода была все еще на работе, а за близнецами присматривает миссис Леблан. В течение получаса ее отец не должен был притворяться, будто бы он не оплакивал Диану. Его лицо было бледным, пальцы крепко переплетены друг с другом на коленях. Эврика настолько зациклилась на себе, что не учла то, как отец воспринял смерть Дианы. Она коснулась руки отца и сжала ее.

Фонтенот кашлянул.