Слезы ангела мести

Подобно мне, Фрэнки тоже потерял всякий интерес к тому, что над нами. Но потерял всего несколько часов назад, судя по тому, что тело его жены, пухленькой Амели, ещё не успело остыть. Распростёртое посреди гостиной, оно было похоже на большой лоскут ткани тёплых тонов, из которой сотканы наши воспоминания о былых мгновениях счастья. Между грудей, удивительно маленьких для комплекции Амели, зияла дыра, оставленная (это у меня не вызывало никаких сомнений) пулей «Магнума». И кому принадлежал этот «Магнум», у меня тоже не вызывало никаких сомнений. Проклятый мертвец в квартире Лизы успел перед своим отбытием в преисподнюю погасить два огонька, пылавших в ночи, навеки. Элли и Амели. Я не имею никакого права сравнивать их и то, кем они были для меня и Фрэнки, и всё же, как мне казалось, я прекрасно понимал Кастелло. Понимал, почему он плачет, почему с силой сжимает руку Амели, почему рассказывает ей, как прошёл его день и что он сделает с тем, кто отнял её у него. Впрочем, о том, что убийца уже стал счастливым обладателем свинцовой награды, Фрэнки ещё не знал, и я поспешил избавить его от оков неведения. Когда я дошёл до того места, где Лиза буквально вырывает меня из цепких лап смерти, Кастелло криво улыбнулся и произнес:

– Везёт тебе с женщинами, чёртов проходимец, – он даже не посмотрел в сторону Лизы, облокотившейся на стену гостиной и потерявшей дар речи от созерцания такого количества трупов за один день. – А вот мне… Если бы я не задержался в участке с этим проклятым отчётом…

– Амели не имела ко мне никакого отношения, – перебил я в попытке не дать Фрэнки погрузиться в болото самобичевания. – Какой смысл был убивать её?

– Не имела отношения? – с горькой усмешкой переспросил Кастелло. – А это ты видел? – он протянул мне обрывок бумаги с выведенными аккуратным почерком словами «Ты неудачно выбираешь себе друзей, капитан». – И кто, по-твоему, мой «неудачно выбранный друг»?

– Господи, – у меня закружилась голова, и я почувствовал, как к горлу подступает тошнота. – Так это я во всём виноват! Я так скверно сработал в «Шарме», что тебе пришлось меня прикрыть и тем самым впутаться в это дело! Я – скотина, Фрэнки! Вышиби мне мозги, посади на электрический стул, да хоть задуши своими руками!

– Твоя смерть ничего не изменит, – вздохнул Кастелло и поднялся с пола. – И даже если я надругаюсь над телом наёмного убийцы, отправить которого к праотцам лично у меня уже не выйдет, это не принесёт мне удовлетворения. Моя боль утихнет лишь тогда, когда мы с тобой найдём нанимателя. Найдём – и заставим выть от боли и унижения. Обещай, что не будешь торопиться со своей «Береттой» и предоставишь мне возможность побеседовать с ним наедине.

– Даю слово, – кивнул я. – С чего начнём?

– С того, что снимем отпечатки пальцев с записки. А после её не мешало бы отдать на почерковедческую экспертизу. Вдруг нам улыбнётся удача.

– Учитывая то, что она демонстрировала нам сегодня, это даже по теории вероятности обязано случиться, – ухмыльнулся я. – Но сперва бы я всё-таки предложил вынести мусор из квартиры Лизы. Ты ведь не против? – спросил я свою новую знакомую.

– А я уже думала сделать из него чучело, – фыркнула Лиза, вернувшись к реальности. – К тому же, Майк, кое-кто должен мне новую дверь.

Табачный дым, тяжелой пеленой повисший в баре на Тайбл-сквер, порождал зловещие силуэты, подобно тому, как сон разума порождал чудовищ у Гойи. Должен заметить, однако, что мой разум и не думал впадать в дремотное состояние, ведь сделать предстояло немало. И был в Городе человек, который мог бы мне помочь. Я редко пользовался его талантом, состоявшим в большей степени в умении слышать и запоминать, и причиной тому была завышенная (в моём представлении) цена. Но сейчас цель оправдывала любые средства. Я не стал говорить Фрэнки о том, что намереваюсь встретиться с Ирвином, потому как он бы не одобрил такой шаг. Всё-таки он оставался полицейским, и притом полицейским со своими принципами. И один из них гласил: «Никаких сделок с мразью».

На часах над самым входом в заведение, что шли, казалось, из последних сил, было семь утра, а прибыл сюда я в пять, сразу же после того, как мы с Фрэнки врезали новый замок в дверь квартиры Лизы и отвезли Рихтеру на растерзание труп наёмного убийцы. Весельчаку Рихтеру – так было бы точнее. По крайней мере, медицинский эксперт-патологоанатом, с которым я давно водил знакомство, был известен под этим прозвищем достаточно широкому кругу людей. Весельчак трудился над мертвецами кропотливо и очень часто мог обнаружить то, что ускользало от внимания других патологоанатомов. Как бы цинично это ни звучало, но я бы хотел после смерти попасть на стол именно к нему.