Слезы ангела

— Как получилось, что ты оказался в нужном месте в нужное время? Только не говори о случайном совпадении, ладно?

— Я следил за тобой, — вдруг обескураживающе просто ответил Торн.

— С какой стати? Неужто у меня такая увлекательная жизнь, что тебя так к ней тянет? — Она села на постели. — И вообще я никак не могу взять в толк, почему тебе так важно докопаться до истинной причины смерти Генри? Конечно, он твой брат, но ведь ты никогда не виделся с ним. Желание обелить его имя?.. У вас даже фамилии разные — как тебя может затронуть его дурная слава?

Сложив руки за спиной, Стивен мерил комнату быстрыми шагами.

— Ты права, — глухо сказал он, — никто и не догадывается, что Генри — мой брат.

Он расхаживал взад и вперед по ее спальне, то вступая в круг света, падающего от торшера, то опять исчезая в тени.

— В детстве я сменил немало приютов. Иногда бывало так одиноко и трудно, что мне казалось, я не выживу, и тем не менее я выжил. Почти все приюты, как правило, находились за городом, недалеко от леса или реки. И близость к природе меня спасала. Я устраивал себе убежище и, когда становилось совсем невмоготу, подолгу скрывался там.

Сюзан было близко все, о чем он сейчас говорил. Здешние окрестности с их лесами, рекой тоже укрепляли в ней веру в то, что когда-нибудь в ее жизни все образуется. А в детстве достаточно было просто выйти из дому и спуститься к реке, чтобы хорошее настроение вернулось к ней. И тогда уже легче переносилось молчаливое равнодушие тети Нэнси.

— Надеюсь, что я понимаю тебя, — сказала Сюзан с грустью. Выходит, им обоим недоставало в детстве душевной теплоты и они искали утешения в лесу, у реки… От этой мысли Сюзан похолодела — таким вдруг близким и родным он ей показался.

Стивен молча подошел к тумбочке и взял в руки фотографию, с которой улыбались Сюзан и ее маленькая сестренка. Кадык его дернулся.

— Я рос изгоем, а у других были семьи, и я видел, как это важно, когда рядом с тобой близкие люди. — В голосе его было столько горечи, что у Сюзан защипало глаза от подступивших слез. — Кто знает, случилась бы с Генри беда, окажись я рядом? Возможно, если бы я знал его лет десять или хотя бы пять назад, мне не пришлось бы читать в газетах о некоем Генри Ханте, замешанном в афере с ценными бумагами.

— То есть ты хочешь сказать, что эта афера с облигациями — твоя вина? И теперь ты хочешь как-то ее загладить? — Сюзан удивленно покачала головой.

Глаза Стивена излучали чистый и ясный свет. Он грустно улыбнулся.

— Как говорится, после драки кулаками не машут, но я должен выяснить, что с ним произошло, и вряд ли мне это удастся без твоей помощи.

Сюзан, выросшей у тетки, было до боли знакомо, что значит нуждаться в поддержке и раз за разом натыкаться на непонимание, безразличие или, хуже того, презрение.

— Ладно, — сказала она, — будем действовать сообща.

Она видела, как тревожное ожидание на лице Стивена сменилось радостью. Весь как-то приободрившись, он шагнул к двери.

— Мы непременно найдем эти бумаги, Сюзан, и выясним, отчего погиб Генри. А сейчас тебе лучше поспать. Обсудим все завтра. — Он вышел, тихонько притворив за собой дверь.

Измученная бессонными ночами, Сюзан рухнула на подушки. Господи, не дай мне ошибиться на этот раз! — молила она. Даже если предположить, что они разыщут облигации, все равно ей придется теперь многое изменить в своей жизни. Работая бок о бок с Торном, встречаясь с ним каждый день, да просто зная, что он лежит в гостиной на диване, она не сможет оставаться прежней Сюзан, предоставленной самой себе. Ей предстояло все хорошенько обдумать.

…Сон не шел. В сотый раз Стивен переворачивался с боку на бок, все еще надеясь, что, поменяв положение, он сможет поменять и направление своих мыслей. Ничего не помогало. Мысли его постоянно возвращались к Сюзан. О чем бы он ни думал — о письмах ли Генри, о приютах ли, в которых вырос, — все замыкалось на этой прелестной женщине.

Ему вдруг захотелось вдохнуть свежего предутреннего воздуха. И, может быть, немного успокоиться…

Он зажег свет и посмотрел на часы. Они показывали половину пятого. Встав с дивана, он натянул джинсы, подошел к окну и поднял раму. Легкий ветерок, напоминавший о вчерашней грозе, повеял ему в лицо, занавески на окне заколыхались. Он постарался внутренне расслабиться, сосредоточившись на ощущении приятной прохлады, и ему это почти удалось, но вскоре воспоминания вновь овладели им.

Стивен помнил до мельчайших подробностей, как нес ее вечером по лестнице. Кровь тогда закипела в жилах от невероятной близости ее влажного тела, ее рук, обвивших его шею. Когда он вытирал ей волосы, отчаянно борясь с желанием обнять ее, прижать к себе, она вдруг сама прислонилась к его груди, обессилевшая и ищущая защиты. Он отчетливо помнил приятную тяжесть этого тела, распалившего его настолько, что пришлось поскорее распрощаться, пока не произошло того, о чем он потом бы пожалел.

Стивен отвернулся от окна. Со вчерашнего вечера он не мог больше думать ни о чем, кроме нее. Вряд ли это поможет ему докопаться до истины…