Слезы ангелов (СИ)

Иногда Джой задумывалась: способна ли она вообще испытывать свои эмоции, а не те чувства, которые хотели от нее заказчики?

— Папа Отис ждет нас в инкубаторе. — Астер осторожно дотронулся до плеча Джой, разрушив чары непрошеных воспоминаний и мыслей. — Я договорился с ним о встрече.

Следуя за Астером, Джой прошла в центральный корпус «Колыбели», оказавшись в просторном светлом вестибюле, одной из стен которого служил гигантский аквариум. Охранник на проходной остановил Джой и Астера, просканировав у них вшитые под кожу запястий ID-чипы. После того, как их личности были идентифицированы, Джой и Астер направились в самое сердце «Колыбели» — инкубатор, в котором выращивали клонов-сенсоров. Внутриутробное развитие плодов происходило в искусственных матках — больших прозрачных капсулах, наполненных мутной розовой жидкостью с питательными веществами.

Матки, внутри которых виднелись белесые тельца будущих клонов, длинными рядами тянулись вдаль, занимая все пространство огромного зала, заставленного множеством медицинских приборов. Джой могла лишь только догадываться об их назначении. Возле некоторых капсул стояли селекционеры — мужчины и женщины в белых халатах. Они сосредоточенно изучали показания датчиков на мониторах, установленных рядом с каждой маткой.

— А вот и мои птенчики.

Джой обернулась на знакомый голос, увидев перед собой и Астером коренастого мужчину в белом медицинском халате. К ее удивлению, доктор выглядел моложе по сравнению с тем, как она его запомнила: морщины на лбу разгладились, на голове прибавилось волос, а густые усы и борода вместо седины приобрели благородный каштановый цвет.

Отис Хагер. Селекционер и наставник, который воспитал Джой, Астера и еще сотни других юных сенсоров.

— Папа Отис! — воскликнул Астер.

Хагер обнял сенсора, а затем подошел к Джой. Он взглянул на нее и широко улыбнулся, но что-то в его темных глазах и странной улыбке вызвало у нее чувство смятения, как будто человек, которого она знала с детства, навсегда изменился.

— Здравствуй, Джой.

Хагер заключил ее в объятия, и она почувствовала специфический «медицинский» запах лекарств и антисептиков, который, казалось, навсегда въелся в одежду, тело и волосы доктора.

— Как давно мы не виделись? — спросил Хагер, обращаясь одновременно к Джой и Астеру.

— Семь лет, — ответила она, чувствуя себя неловко. — С тех пор, как покинули «Колыбель».

Хагер развел руками:

— Помните, как вы мне обещали, что будете меня навещать? Впрочем, я не сержусь. Птенцы не любят возвращаться в родное гнездо.

Астер смущенно рассмеялся: похоже, он тоже испытывал неловкость от нахлынувших на него эмоций.

— Ну вот мы и решили исправиться. — Астер с глупым видом почесал затылок. — Как у вас дела? Кажется, здесь все по-прежнему: в матках растут клоны, а вы за ними наблюдаете?

— Мы поменяли оборудование, и стали применять новый питательный раствор…

Глядя на Хагера, которого они всегда называли не иначе как «Папа» (такое обращение к наставникам было заведено на ферме), Джой с теплотой в сердце осознала, как заботливо он относился к ней и другим сенсорам, воспитанным в «Колыбели». В отличие от большинства людей, Папа Отис оставался человеком в самом широком смысле этого слова: он не принимал Терапию, поэтому мог испытывать настоящие искренние чувства. Он обучал Джой, Астера и других сенсоров, как распознавать определенные эмоции, в нужный момент концентрироваться на них и уметь их контролировать. Это был навык, необходимый для дальнейшего выживания молодых сенсоров во взрослой жизни. Навык, без которого они не смогли бы доставлять нужные эмоции по заказу имморталов.

Пока Хагер и Астер продолжали обсуждать изменения, произошедшие в «Колыбели» за последние годы, Джой наконец-то поняла, что беспокоило ее в поведении наставника: его взгляд оставался равнодушным, даже когда он впервые увидел своих воспитанников после долгой разлуки, а на спокойном лице не отражалось ни одной эмоции.

Более того, Джой прикинула: Хагеру должно было стукнуть семьдесят, но сейчас он выглядел даже моложе, чем семь лет назад, когда Джой видела его в последний раз.

— Ты все правильно поняла, Джой, — обратился к ней Хагер после того, как Астер, наговорившись, наконец-то умолк. — Пять лет назад я понял, что возраст неумолимо берет свое, и впервые по-настоящему почувствовал дыхание смерти: она бродила где-то рядом, постепенно подбираясь ко мне — сначала, конечно, в виде болезней, лечить которые становилось все труднее. В таких случаях не нужно быть врачом, чтобы осознать близость конца.

— Вы начали принимать Терапию. — Джой ощутила разочарование после признания Хагера: человек, которого она всегда считала безупречным, стал бездушным имморталом.

Судя по обескураженному виду Астера, он чувствовал себя похожим образом, что, впрочем, было не удивительно, ведь когда-то жизнерадостный, добрый и открытый Папа Отис был для него чуть ли не ролевой моделью.

Хагер кивнул, подтверждая слова Джой.

— Кроме приема Терапии, я прошел пятилетний курс Регенерации.

Легким жестом руки он указал на свое помолодевшее лет на двадцать лицо.