Слезы Брунхильды

То же самое непривычное ощущение возникло у нее и сейчас, когда она увидела короля на дозорной дорожке. Может быть, потому, что она снова носила ребенка, зачатого от него. Может быть, потому, что недавняя смерть его матери, старой королевы Арнегонды, подействовала на Хильперика сильнее, чем он хотел показать…. На нем была голубая котта — теперь он носил этот цвет постоянно. Поставив локти на верх крепостной стены и положив подбородок на переплетенные пальцы рук, Хильперик неподвижно смотрел перед собой. По лицу короля нельзя было понять, о чем он думает, но, скорее всею, он уже мысленно начал военные действия. Хотя в такое время года не принято было сражаться — наступала пора охоты и сбора винограда. Обычно военный поход начинался весной. Но Хильперик именно на это и рассчитывал, надеясь застать брата врасплох и разбить его прежде, чем тот успеет собрать войско, достойное таковым называться. Итак, до начала войны оставалось всего несколько дней…

Охваченная внезапным порывом, Фредегонда быстро подошла к Хильперику и обхватила его плечи. Тот вздрогнул, но, обернувшись и увидев жену, улыбнулся и крепко прижал ее к себе.

— Что такое?

— Ты уезжаешь…. Зима будет такой долгой и печальной без тебя.

— Я пока не уезжаю. Сначала нужно, чтобы Теодебер отправился в Турень и заставил забыть о поражении своего брата…

Фредегонда ничего не ответила. По прошествии нескольких дней после ее возвращения старший сын Хильперика во главе войска устремился на юг — с тем же исступлением, с каким голодный волк бросается на заблудившегося ягненка. Да, зима будет долгой и печальной, и не только для нее…. Странно было думать, что в это самое время мужчины рубят деревья в преддверии наступающих холодов, женщины жнут колосья, а дети собирают грибы и ягоды в лесу — между тем как войско захватчиков уже надвигается на них, чтобы убивать, жечь и разорять…. Фредегонда еще сильнее прижалась к Хильперику, который принял это за внезапную вспышку нежности, тогда как на самом деле она хотела скрыть слезы. Эта война не имела никакого смысла, если не считать того странного представления франков о воинской чести, которого Фредегонда никогда не понимала, и которое предписывало им сражаться, даже если в этом не было никакой необходимости. У Зигебера, по крайней мере, были причины: он защищал свои земли и мстил за своих убитых людей. Ему снова достанутся почести, преданность, благодарность — а Хильперик, в слепой ярости бросивший брату очередной вызов, будет для всех просто убийцей, запятнанным кровью, возглавляющим войска головорезов…. Возможно ли, что он по-прежнему любит ее, если в его сердце не осталось никакой любви?.. Если хорошо подумать — чем она сама отличается от этих невежественных захватчиков, безразличных к собственной смерти? Эта новая война может завершиться новым поражением. Может статься, последним и окончательным…. Это только вопрос времени.

«Поднявший меч от меча и погибнет», — сказано в Писании…. А Хильперик просто не мог жить иначе…

— А что, если Зигебер победит? — прошептала она, не поднимая головы. — Что, если Теодебер будет разбит, как прежде Хловис?.. Думаешь, твои братья не пойдут до конца на этот раз?

— Гонтран и с места не двинется, — холодным тоном отвечал Хильперик. — Претекстат сказал мне, что целых три армии ломбардцев перешли Альпы. На сей раз даже Муммолу будет нелегко их остановить…

— Ах, вот что…

— Но не только поэтому Гонтран не станет помогать Зигеберу. Если бы ты знала Гонтрана так же хорошо, как я, тебе было бы известно, что он не из тех, кто расшибется в лепешку ради другого, особенно когда опасность угрожает ему самому. Кроме того, ему сильно не понравилась история с разделом епископских владений. Так что если уж он кому пошлет подкрепление, то скорее нам. Хильперик вздохнул и слегка отстранился.

— Но в этом не будет необходимости. Из-за вторжения ломбардцев Зигеберу придется послать войска на юг, чтобы защитить свои собственные владения. Он не сможет биться одновременно и с ломбардцами, и с нами.

— Значит, ты нанесешь ему удар, когда он этого не ждет…

Хильперик резко сделал шаг назад и, взглянув в лицо Фредегонды, увидел, что она плачет. Фредегонда попыталась улыбнуться, о чем тут же пожалела. Хильперик отвернулся, но она успела заметить в его глазах выражение раздражения и непонимания, отчего почувствовала себя униженной. Когда она наконец взяла себя в руки и собиралась заговорить, он уже был полностью поглощен наблюдением за своим будущим войском Фредегонда молча отошла. Продолжать разговор означало бы еще сильнее унизиться.

* * *