Слезы черной вдовы

И тотчас, не успев даже договорить, она пожалела о своем вопросе, поскольку взгляд Светланы, только что снисходительно-ласковый, теперь как острая спица пронзил все существо Нади. Она опять сжалась, готовая слушать в свой адрес порцию новых оскорблений.

Но сестра с обманчивым спокойствием в голосе лишь сказала:

- Ты разве чего-то не разглядела в библиотеке, сестрица? Может, за доктором пора звать, да зрение тебе проверить?

После этого в столовой долго висела тишина, которую нарушил только бой напольных часов из библиотеки - было девять. Надя пыталась осмыслить сказанное сестрой и все не решалась поверить. А Светлана, едва часы отбили, с громким звоном поставила чашку на блюдце, резко встала и отвернулась, уронив лицо в ладони.

Надя решила, что она плачет.

- Так значит, это действительно ты… убила Павла Владимировича, - сказала она едва слышно и судорожно сглотнула.

А сестра, оторвав лицо от рук, бросила ей очередной колючий взгляд:

- Да, Надюша, вот полиция приедет - так им и скажешь! Меня тогда сразу на каторгу, а тебя - на улицу, под забор, вышвырнут. Достойное окончание рода Шелиховых, и говорить нечего!

- Так что же нам делать?… - прошелестела Надя, всерьез обдумывая эту перспективу.

- Что делать, что делать… Уж точно не кудахтать, как курица, и не мямлить. Ничего, в полиции тоже люди служат. И не просто люди, а мужчины - договоримся.

С этими словами Светлана, уже справившись с той минутной слабостью, подошла к настенному зеркалу и начала приводить себя в порядок. Поправила непослушную прядь у виска, дотронулась пальцами до лица, будто проверяя - все так же оно совершенно в своей красоте? И оттянула корсаж платья с и без того неподходящим для утреннего туалета вырезом.

Женщины красивее своей сестры Надя никогда не встречала. Высокая, стройная, со столь царственной посадкой головы, что неуклюжая и нескладная Надя иногда сомневалась - впрямь ли они родные сестры? Нет, схожесть меж ними, конечно, была: обе имели водянисто-зеленые глаза, «русалочьи», как называл их папенька, и копну пышных, чуть вьющихся волос - темнее у Светланы и светлее у Нади. Вот только, если каждая черта лица Светланы была вылеплена с любовью и старанием искусной рукой скульптора, то над лицом Нади этому скульптору трудиться было явно лень, и он, оставив по-детски пухлые щеки, грубоватый нос и вялый подбородок, решил, должно быть, что довольно и этого.

Повернув кофейник так, чтобы ее лицо не отражалось в серебре, Надя вздохнула. Не то, чтобы она была дурнушкой - совсем нет, не будь рядом Светланы, ее, возможно, даже сочли бы хорошенькой. Из-за глаз хотя бы. Но, будучи в тени Светланы, выделиться ей нет никакой возможности… Это при том, что сестре было уже двадцать восемь, а семнадцатилетней Наденьке эта цифра казалась очень и очень почтенным возрастом. К примеру, Гриневскую, ровесницу Светланы, Надя вполне серьезно считала женщиной в годах.

- Напрасно ты позвала Гриневских, - тотчас, едва о них вспомнила, сказала Надя, - не нравятся они мне. Оба.

- А разве тебе вообще кто-нибудь нравится, Надюша? - заметила сестра, продолжая поправлять прическу. - Алина моя лучшая подруга, единственная даже, если быть точнее. А Сергей Андреевич… он умный человек и обязательно подскажет, что делать.

Надя же еще раз скосилась на ворот платья сестры и даже фыркнула. Будто она совсем маленькая и не понимает, что эта «лучшая подруга» для Светланы лишь неприятное дополнение к «умному человеку» Сергею Андреевичу.

Словно в ответ на ее мысли за дверью послышались громкие голоса и шаги, а после, оттесняя экономку, в столовую ворвались Гриневские, чрезвычайно взволнованные.

- Светлана, друг мой, ты так напугала нас своей запиской! - Гриневский, не здороваясь и не обращая внимания на Надю, через всю столовую бросился к ее сестре, сходу припадая к ее ручке. - Что стряслось, ma chere [1]?

Законная же его супруга волнения проявила куда меньше. Кивнула Наде в ответ на ее книксен, после чего молча стала у камина, не торопя никого с расспросами.

Алевтина Денисовна Гриневская, которая предпочитала, чтобы ее называли Алиной, была худой, как жердь, с некрасивым веснушчатым лицом - она и впрямь выглядела отчего-то куда старше своих лет. Надя не любила эту женщину и почему-то побаивалась. Она казалась ей ведьмой, сбежавшей с шабаша: слишком странная, слишком догадливая и слишком себе на уме. Сходство с ведьмой дополняли огненно-рыжие волосы, которые Алина никогда не могла толком прибрать - именно такими изображались ведьмы на иллюстрациях в сказках, которые давным-давно читал Наде папа.

Муж Гриневской - Сергей Андреевич - напротив, мужчиной был весьма привлекательным. Высокий, статный, с густыми темными волосами. Стариком, под стать жене, он Наде не казался, хотя она и видела, что он всегда надевает очки, когда берет книгу. Но все же она не понимала, что Светлана находит в этом мужчине. Должно быть, она просто смеется над ним, ведь Наде прекрасно было известно, какие достойные молодые люди увивались за ее красавицей-сестрой в Петербурге.