Слезы Магдалины

Выбраться из засады Джо решился не скоро. Чудилось: врет, дрянь. Толкает в плечи, прямо-таки ведет, как вела остальных, заставляя видеть невидимое. Но сопротивляться сил не было.

Он должен найти Бетти.

Узкая тропа утонула в гальке. Под сапогами захрустело, и звук этот заставил поудобней перехватить ружье.

Куда теперь? Влево? Вправо? Прямо в море? С этих станется вынудить его блуждать по берегу, они удовольствие получают, над людьми издеваясь.

Маленькие ведьмы.

А лодка-то исчезла. Волной снесло? Да нет, она глубоко в гальку зарылась. Перетащили? Кто? У ведьмочек – легло на язык – сил не хватит, разве что и вправду из преисподней помощь кликнут.

Джо перекрестился и, подумав, двинулся влево. Камни. Берег. Кучи ила. Гниль. Рыба дохлая, уже поклеванная.

Лодка. Знакомый черный горб теперь лежал на камнях, будто крыша странного дома. И сквозь многочисленные прорехи выбивались тонкие струйки дыма. Да и пахло паленым...

– Эй, – Джо остановился в нескольких шагах, перекинув ружье назад, поднял руки. – Не бойся! Я тебя не обижу. Я... я помочь хочу!

Не ответили. Он стоял, говорил, звал, умолял выйти, а потом решился и заглянул в дыру между камнями.

Белая рука как мертвая чайка на темной ткани. Закрытые глаза. Горящий алым лоб. И губы, которые шепчут:

– Убийца.

Ей снилась колыбель с запахом табака. Рыжая кошка, присев на краю, внимательно разглядывала Бетти.

– Кис-кис, – сказала Бетти, пытаясь дотянуться до кошачьего носа. – Не уходи. Здесь страшно одной. А вдвоем мы справимся.

Она не помнила, с чем именно предстоит справляться, как не помнила, зачем это вообще нужно. А потому просто лежала в колыбели, позволяя кошке качать.

В зеленых глазах стояли слезы.

– Не плачь, – сказала Бетти. – Нельзя плакать. Он разозлится. И будет мучить. Он всех мучает, и кошек тоже. Беги!

– Нет, – ответила кошка, облизываясь. Белые усы ее встопорщились, а шерсть на загривке встала дыбом. – Я его не боюсь. И ты не бойся.

– Не буду.

Бетти вспомнила, что тот, кого она боится, умер. И рассмеялась. Кошка хохотала вместе с ней, а потом заплакала, и на ладошке Бетти прозрачными камнями заблестели кошачьи слезы.

– Тише, маленькая моя, тише, – приговаривал Хопкинс, целуя горячие руки. – Не бойся. Теперь тебе ничего не страшно. Ничего... я не позволю тебя обидеть.

Джо вышел из комнаты.