Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса)

Русское еврейство очень чутко ощутило, — и это было, пожалуй, первым его духовным продуктом, — индивидуалистическую природу русской культурной сферы в частности, русской литературы. Это означало, что смысл имеет только личность per se (само по себе) с ее индивидуальными особенностями и, следовательно, еврей тут может быть значимым только как еврей, то есть как культурная величина еврейского качества. А культурный потенциал еврея заложен в его исторических корнях и материнских традициях, что необходимо предопределило еще больший, чем интерес к русской культуре, позыв к собственным культурным началам. Русское еврейство вовсе не возвращалось к своим генетическим истокам, как блудный сын к отеческому очагу, — излюбленная метафора многих еврейских комментаторов, — ибо, уходя из затхлого талмудистского мирка, оно захватило с собой все еврейское достояние, и двигалось вперед. Отстали как раз те евреи, что в порыве к русской культуре пожертвовали своим еврейским естеством, — они-то и составили костяк русской революции. Если именовать этот процесс русификацией, то следующей после добровольности чертой еврейской русификации является процедура национализации просвещения, то есть укоренения в еврейской почве русских культурных параметров при попутном встречном стремлении внедрения в русский субстрат еврейского качества. В отличие от европейской эмансипации русско-еврейский альянс осуществлялся при соблюдении автономности еврейского элемента, что само по себе должно считаться парадоксальным явлением, имея в виду антиеврейские (славянофильские) выпады в русском обществе, и даже в своем усеченном виде эта самостоятельность смогла заявить о себе вознесением знака Сиона (появился даже журнал на русском языке «Сион»). Еврейское участие в русской культуре, избранные образцы которого будут показаны в последующем изложении, характеризуются не только высоким качеством исполнения, но и не скрываемыми еврейскими признаками автора, какое последствие это не имело бы. Особая роль пионера и первопроходца в этом процессе принадлежит Перецу Смоленскину (1842-I885), талантливейшему публицисту, литератору и издателю, который первый в русском еврействе во весь голос заговорил, по сути дела, о культурной содержательности национального самосознания на еврейском материале и его усилиями до настоящего времени малооцененными, Сион стал еврейской культурной константой. Если открытием о национальном лице как первейшем условии культурной сублимации, русско-еврейский симбиоз обязан еврейской стороне, то знание этой идеи последняя получила у Перца Смоленскина.