Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса)

А. Менес в обзоре духовных качеств мусаризма пишет: «Человеческая личность занимает в философии мусарников центральное место» и цитирует изречение главного идеолога учения мусар — ребе Ноте-Гирш Финкеля: «Вся Тора заключается в совершенстве человека, которое выше Торы. Она нам дана не в заветах и законах, она лежит в основе самого существа человека. И если мы научимся понимать человека, мы лучше поймем Тору, которая нам дана была на горе Синая. Поэтому, прежде всего мы должны достичь высоты, чтобы стать достойными носить имя человека. Тогда мы станем достойны изучать Тору» (2002, с. 347-348). Это учение, таким образом, воплотило в реальность невысказанное предопределение великого первосвященника Хиллеля (Гиллеля): не еврей для Торы, что служит законом в Талмуде, а Тора для еврея. Считается, что миропредставление для еврея и есть философия Торы, а еврейское учение держит в качестве одного из своих основополаганий априорно знаемое значение человеческой личности, которая обособляется в самозначимую величину уже тем, что предназначена для со-беседования с Богом; как известно по текстам Торы, Бог не общается «напрямую» с сынами Израиля, то есть коллективом, народом, а Он имеет дело только с личностями — еврейскими пророками. Этим красноречиво сказано, какое место предназначено для индивидуальной личности в еврейской Торе: еврейский институт пророков есть ведомство по удостоверению индивидуального достоинства человека.

Следовательно, фактор человеческой личности, отдельной личинки, или, как сказал еврейский царь Соломон (Шломо) «божьей свечечки», и есть тот глубинный стимул, который морским узлом связал столь разные на первый взгляд духовности — еврейскую и русскую. И эта связь крепчала на творческой основе, то есть каждый из партнеров входил в со-отношение, обладая собственным обликом и конструируя таким способом систему со-общающихся сосудов. Своеобразие этой конструкции можно уяснить на примере кардинальной детали христианского учения — акта грехопадения первочеловека Адама. Все христианские (католические и православные) экзегезы числят за библейской притчей об изгнании Адама назидательную проповедь о человеке, дерзнувшем воспротивиться воле Бога. Однако учение мусаризма, выходя из собственной методологии «познания человеком самого себя», приходит к качественно иному толкованию (экзегезе) этого акта, что проповедует другой великий творец мусара ребе Иосиф-Юзл Гурвич. А. Менес сообщает по поводу учения ребе Юзла: «Автор ставит вопрос: как случилось, что первый человек нарушил Божий запрет и отведал плод от древа познания. Сделал ли он это потому, что не был в силах противиться искушению? Это ошибка, — говорит реб Юзл. Отведывание плода древа познания — утверждает он — было не началом греха, а зарождением человеческой культуры, первой попыткой человека подняться на более высокую ступень, попыткой, закончившейся неудачей… Первый человек избрал трудный, сопряженный с опасностями путь свободы: свобода дает возможность преодолевать соблазны и подняться на высшую ступень, но она не исключает и риска более глубокого погружения в пучину. История Адама, вкусившего плод древа познания, — это символ человеческой судьбы; он положил начало борьбе человека с грехом и злом» (2002, с. 350). Диспозиция христианства в отношении Адама прямо противоположна: первородный грех (peccatum originale) есть тягчайшее наследие человека и его главное преступление; а ребе Юзл создает перл мусара: «Человек — это единственное создание в мире, способное грешить — в этом его величие», — таков еврейский эквивалент русского лозунга о культе личности и принципиальное противопоказание религиозному базису европейской христианской школы.

Русское культопочитание личности, особенно развившееся в период выделяемого Бердяевым культурного ренессанса в России, привело к появлению немалого количества оригинальных и глубоких мыслителей, доведших соловьевское откровение личности до объемной и специфически особой русской концепции человека. Русская концепция человека есть наивысшее достижение русской духовной школы и русское мудролюбие потому стало самостоятельной философской системой, что создало концепцию о человеке; русская логия о человеке есть наибольшая утрата русской культуры при разгроме большевиками русской идеалистической философии. И тем не менее историки и аналитики русского духовного воззрения, среди которых имеются именитые авторитеты (Г. Г. Шпет, о. В. В. Зеньковский, Н. О. Лосский) не отмечают русской концепции человека как самочинного ноуменального свершения.