Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса)

Подобный акт вовсе не является проявлением царской милости или великодушного деяния, — вслед за постановлением Екатерины II последовало «Положение 1804 года» Александра I — первый законодательный свод о евреях за всю историю галута, а в итоге, как особо отмечает Солженицын, «… таким образом евреи получали гражданское равноправие не только в отличие от Польши, но раньше, чем во Франции и германских землях» (2001, ч. 1, с. 38). На фоне общеевропейской антисемитской стратегии отношение царского самодержавия к евреям составляло прецедент и должно считаться не иначе, как радикальным, и при этом важно помнить, что речь идет о начальных этапах становления русского еврейства. Так же аномальным в сравнении с христианской политикой гонения и изгнания евреев из мест проживания выгладит декрет царской власти о злополучной «черте оседлости», который закреплял евреев за определенными жизненными пространствами. На первых порах это благоприятным образом сказывалось на формировании общинной системы и консолидации специфического еврейского жизненного уклада в тех формах, какие, по заключению М. Нордау, составляют положительную сторону гетто. В гетто, как говорит Нордау, "еврей находил свой мир, духовная и нравственная ценность которого заменяла ему родину. Здесь находились его товарищи, для которых он желал что-то значить, желал и мог этого добиться; здесь существовало общественное мнение, признание со стороны которого являлось целью и пищей для честолюбия, а пренебрежение или отрицательное отношение служили наказанием за недостойное поведение; здесь умели ценить все особые еврейские качества… " (цитируется по Ш. Авинери, 1983, с. 151-152). Первоначально повод для царского постановления о черте оседлости не имел никакого отношения к еврейскому быту. В своем исследовании А. А. Гольденвейзер отмечает: «Возникновение черты оседлости связано с историческими событиями конца 18-го века. В ту эпоху все русские подданные, принадлежавшие к так называемым податным сословиям, — т. е. крестьяне, мещане, ремесленники и купцы, — не имели права свободного передвижения и повсеместного поселения в нынешнем смысле этих понятий. Каждый был „приписан“ к местному „обществу“ и мог заниматься своим делом лишь в данном месте. В соответствии с этим порядком, евреи, оказавшиеся русскими подданными после разделов Польши, были приписаны к мещанским и купеческим обществам тех местностей Юго— и Северо-Западного краев, в которых они проживали при переходе этих областей к России. Указом, изданным в 1791 году, Екатерина II подтвердила этот порядок и даже распространила территорию поселения евреев на вновь образованные Екатеринославское наместничество и Таврическую область (так называемую Новороссию — Г. Г. ). Как отметил Милюков, основная цель указа состояла именно в том, чтобы подтвердить для евреев равные с остальным населением присоединенных земель права» (2002, с. 125-126). В конце концов, любая государственная граница есть та же черта оседлости граждан страны. Компактное обитание евреев и их экологическая укорененность в определенную географическую среду были начально необходимыми условиями для формирования русского еврейства в качестве самостоятельного еврейского тела и только впоследствии по мере развития этого тела черта оседлости стала тормозом для самого процесса и превратилась в дурно пахнущую трещину царской России.