Слёзы навий

Аглая с трудом сдержала всхлип, оглянувшись на взгляд Ники. Обидно и больно вдвойне, еще и за ногу. Силы тотчас пропали. Захотелось разреветься и просто умереть. Прямо здесь и сейчас, просто чтобы не мучиться. Слезы вроде начали застилать глаза, иначе нельзя было объяснить, что позади показался просвет, как будто что — то светлое блеснуло, тонким лучиком пробилось. Солнце?

— Правильно, брось меня! Я больше не хочу никуда идти. Не могу идти.

— Дура совсем. — Ника подошла и села рядом. — Ты, значит, за мной в болото, а я тебя на съедение твари лесной! Я, конечно, та еще сволочь…

И осеклась, навсегда оставив Аглаю в догадках, насколько она сволочь. Из — за дерева вышла крупная тень. Огненные глаза свернули потусторонним светом, злобная пасть оскалилась.

— Поднимайся! — вопль Ники звоном завис в ухе. — Зубами за воздух цепляйся, ногти ломай, но вставай! — Она тянула Аглаю за руку, звонко била по щекам. — Вставай! Думаешь, она будет ждать, пока ты сдохнешь! Фиг! Живой жрать будет, по кусочкам откусывать!

До Аглаи медленно доходило сказанное. Она, сжимая зубы от боли, поднялась и посмотрела на Нику. Слезы. В красных воспаленных глазах стояли слезы, сбегали по щекам, сплетаясь с дождевыми струями, капали с подбородка. Слезы от страха, творящегося вокруг, оттого, что Алька может сейчас прямо здесь умереть, тогда Ника останется одна. И страх этот заставляет ее трясти Алю, орать как сумасшедшую.

— Тварь! Прочь! — Ника схватила с земли палку и швырнула в горящие глаза. — Давай, Алька. Нам осталось чуть — чуть. Я уверена. Где — то это все заканчивается. А я обещаю, вот выберемся, первое, что сделаем — яйца нашим кавалерам оторвем, а потом в кабак пойдем. Ты чего пить любишь?

— Я вообще не пью, — слабым голосом простонала Аглая.

— Ничего, я научу! — рыдая, пообещала Ника и рывком, с возникшей невесть откуда силой подхватила подругу за плечи. — Идем, Алька, вперед. Смотри, ты встала, и эта тварь посторонилась. Боится живого. Знает, в горло вгрызусь, не сдамся, — хрипела, таща на себе Аглаю. Та очень хотела сказать, что идут они неправильно — там, позади, светлее. Она это точно видела. Робкий свет сквозь тучи скользил по вершинам деревьев. Им нужно к свету! Но голос не слушался, связки ломило, и вместо слов выходил тоскливый хрип.

«Если и скажу! Позади тварь! Даст ли вернуться? Почему она идет следом? Не нападает, не бежит, идет медленно следом. Ждет, что жертвы выбьются из сил, и тогда… — Аглая сглотнула комок, вставший в горле от ужаса. — Нет. Тварь вон какая! Ей двух девчат завалить, как нечего делать. Но она идет следом. Даже не воет больше. Молча идет. Как будто провожает. Совсем уж бред. А тварь смотрит и щурится. Морда задумчивая…» Мысли разрозненные, сбивчивые. Аглая украдкой поглядывала на скользящую меж деревьев тварь. Идет позади, хрипит в спину. Тяжелое, несущее смрадом дыхание. Гонит. Гонит вперед, в глушь — черную, страшную, с тугими цепкими ветвями, с шепотом из — под кореньев. В голове от страха стучат бешеные молоточки. Они шли туда, откуда тонкими лапами выползал страх, еще больший, чем ужас перед крадущейся следом тварью. И чем дальше, тем чаще деревья, тем сильнее тьма вокруг. Ника двигалась рывками, то и дело проклиная всех, кого знала, Аглая просто едва перебирала одной ногой, вторую волочила следом. И от второй тело пронзала боль. Хотелось умереть, только чтобы все закончилось, и первым делом боль. Рядом сияли, уже не пропадая, красные глаза. Дышала тварь громко, выпуская из ноздрей белый пар в холодящую ночь. И чем дальше, тем холодней становилось. Или это Аглаю начало знобить? Даже здоровая нога отказывалась слушаться, казалось, что и не идут они, а ползут неимоверно долго.

— Куда — нибудь да выйдем! — шептала разгоряченно Ника, то и дело всхлипывала. Вытирала лицо грязной ладонью и двигалась вперед сквозь леденящий ливень. Едва различая, куда двигаться в мимолетных отсветах молнии.

Тварь шла рядом.

«Господи, или убей, или закончи уже эту вакханалию!» — в тоске подумала Аглая. И то ли божество, смотрящее сверху, сжалилось, то ли попросту путь пришел к неожиданному финишу, но лес неожиданно расступился, открывая вид на высокий частокол. Ника остановилась, схватилась за толстые древа рукой. Затряслась от рыданий.

— Вот так вот! Куда — то да пришли! Слышишь, Алька! Мы дошли. Неясно куда, но дошли! Нас здесь накормят и напоят. Мы домой позвоним, и нас заберут! Алька, ты, главное, не отключайся. Мы дошли!

Она не стирала слезы. Опустила Аглаю на землю и, прижимаясь к стене, пошла дальше в поисках ворот. И те нашлись в сотне метров. Широкие деревянные ворота, запертые изнутри. Ника шмыгнула носом, забарабанила кулаками:

— Эй! Откройте!

Послышались крики. Топот. Стук отпираемых ворот.