Слёзы навий

— Прочь! Прочь! — Голос стал хриплым, сорвался на визг. Она с ненавистью посмотрела на Нику. — Ты… ты не станешь истинной, живой. Я не позволю. Я уничтожу тело. — И шагнула к тянувшейся к ней убивающей темноте.

Но та отшатнулась от жрицы, втянулась обратно под одеяние. Поглощенная жрица стояла, смотря устало.

— Хватит, Гаяна. Я пришла за тобой, а не за этими девочками. Ты дала обещание, сдержи его. — Жрица посмотрела на застывшую Нику.

Гаяна нервно засмеялась.

— Я уйду, но заберу и это, — постучала себя по груди.

— Не заберешь, — выдохнул Тимир.

Гаяна глянула на него раздраженно.

— Ты помешаешь?

— Я! — Тимир прошел и остановился между Гаяной и Никой. — Именем жреца тьмы я подтверждаю договор, осуществленный между навьей и духом.

Гаяна растерянно смотрела на Тимира. На сорвавшиеся с его рук нити, опутывающие Нику, тянущиеся к ней. Глаза вмиг округлились.

— Жрец! Ты не мог… Когда ты успел? Ты… — Она еще не верила.

Тимир стоял между навьей и бывшей жрицей. Темная сила кружилась, полностью подвластная хозяину и готовая высвободиться только по его приказу. Гаяна перевела взгляд на Аглаю. Тогда та беззвучно шепнула, и свет тонкой поземкой опутал ее.

— Тьма и свет! — губы Гаяны побледнели.

Ника улыбнулась, глубоко вздохнула. Все так просто. Шаг.

Гаяна стояла рядом с Никой. Призрачное тело сотрясла дрожь.

— Твое время закончено.

— Нет! — Гаяна кинулась к выходу. Но там стояла поглощенная. Гаяна взвизгнула, пытаясь выскользнуть.

— Хватит, Гаяна! Прошло наше время. Давно уж. И злоба наша в землю въелась, грызет наш народ, землю нашу. Я по миру следом шла, видела, что наша ненависть делает. Я боль видела, я, поглощенная, сама ее приносила. Слезы мертвых ведьм. — Она посмотрела на Нику, та отвела взгляд. — Не изменим мы уж ничего, Гаяна. Разреши это сделать другим…

— А Китар? — всхлипнула Гаяна. — Он войдет в Обитель.

Поглощенная пожала плечами.

— Ему не позволят. — И пристально посмотрела на Тимира.

Он сузил глаза.

— Не позволят.

Гаяна опустила голову. Тяжелый надрывный всхлип вырвался из груди.

— Десятки, тысячи таких, как я, ходят по миру. И навьи, сотни лет в ненависти к тебе, с ненавистью ко всем живым. Хватит, Гаяна, пора прекратить это!

Поглощенная кивнула Тимиру. Преклонилась.

— Я признаю власть нового Верховного жреца. Отпусти. Но сначала… — Она посмотрела на Гаяну. Та бросила полный жалости взгляд на жреца.

— Моим словом, силой темного жреца я запечатываю проклятие ведьм. — Огромный вихрь сорвался с ее рук, потянулся к Тимиру. Стены Обители задрожали. Тимир протянул руку, ловя проклятие, то крутанулось, сжалось, став размером с ладонь, и осыпалось прахом.

Тимир кивнул. Тьма мягкими лапами легла на плечи поглощенной, окутала.

— Простите меня! — шепнула Гаяна, с надеждой посмотрела на навью. И та кивнула.

— Прощаю, будет светел твой путь в ином мире.

Гаяна отвернулась и сама шагнула во тьму. В ее потухающем взгляде мелькнула благодарность.

— Спасибо, жрец!

И затихающий голос поглощенной.

— Вам за стены Обители нужно!

И обе пропали. Как и тьма. Ника повернулась к Аглае. Темные зрачки вспыхнули, она всхлипнула и кинулась в объятия Аглаи.

* * *

Сильная рука тьмы разметала соглядатаев. Бесы шарахнулись в сторону. Оскалили клыки.

Тьма, окутывающая Святозара и Радомира, пошла волнами, отступая перед другой, не менее сильной. Охотник и воин, хрипя, остановились с занесенными мечами у самого берега. Китар перевел взгляд. Встретился с выходящим на берег Тимиром.

— Жрец! Смотрю, силу охолонил. — Хлестанул черными нитями по клубящейся тьме. Она рванулась и тут же остановилась.

— Именем Верховной ведьмы я не допущу кровопролития на своей земле.

Китар изумленно перевел взгляд. Ника стояла скрестив руки.

— Это наша Обитель. И я в тебя не влюблена, чтобы жалеть. У тебя есть пара минут, чтобы убраться.

Китар усмехнулся, шагнул навстречу и снова изменился в лице. Теперь взгляд его был устремлен на Аглаю, помогающую подняться домовому.

— Ты! — тихо прошептал правитель. И отступил бледнея. Обвел всех взглядом и снова устремил взор на Аглаю.

— Вернулась! Ко мне!

Аглая в растерянности подняла взор на Китара. И нехорошо стало, в голове помутилось, болезненно сжалось сердце. Она смотрела в его глаза и чувствовала, как тоскливо и горько ей становится.

— Я вернусь. За тобой. — Он щелкнул пальцами. Один из соглядатаев подвел к правителю коня. Китар одним движением вспрыгнул в седло. Натянул перчатки. Ударил кнутом.

Конь тряхнул головой и скрылся в деревьях, унося всадника, а следом унеслись и соглядатаи. Аглая продолжала стоять, с необъяснимым отчаянием глядя вслед правителю Хлада, и на глаза навернулись слезы.

«Да что со мной!» — испуганно вытерла лицо ладонью, отворачиваясь от всех. Но успела поймать напряженный взгляд Тимира.

— Аглая! — голос Талы встревоженный, плаксивый заставил ее забыть о Китаре. Она кинулась к знахарке.

Грудь Нейлы тяжело вздымалась. Кровь сочилась не останавливаясь.

Аглая наклонилась к советнице. Приложила руку к груди и тут же ее отдернула. Разорвала верхнюю одежду, под ней переливалась серебром тонкая кольчуга, от которой так и несло древними заговорами.