Слезы небес

Место происшествия огородили желтой лентой и поставили маячки, однако подойти к нему все еще было невозможно из-за сильного жара. По словам пожарных, должно пройти не меньше недели, прежде чем центральная часть остынет и к месту аварии можно будет приблизиться. Зеваки качали головами, размышляли об Элли и злорадным шепотом выносили свой вердикт: «Не иначе как на этой женщине лежит проклятие. Все, к чему она прикасается, гибнет».

Всю ночь команды спасателей прочесывали береговую линию и прибрежные воды. Они исходили из предположения, что на такой скорости Джейка могло выбросить через ветровое стекло. По всей видимости, его тело перелетело через скалы и на противоположной их стороне упало в воду, где течение обычно бывает довольно сильным. Если так, то его наверняка унесло в океан.

Вполне естественно, эти поиски ничего не дали. И, как и все другое, все эти бесплодные попытки найти Джейка лишь усиливали мучительное осознание того, что Джейк умер страшной мучительной смертью. Осознание его трагической гибели давило на плечи Элли чудовищным бременем. Джейк, ее милый, работящий муж, месяцами крутивший баранку, чтобы у них на столе всегда была хорошая еда, а в сердце его жены царила радость, больше не вернется. Никогда.

Последние год-два или даже три были нелегкими. Он больше времени проводил на работе, чем дома. Его не бывало дома несколько недель подряд, порой он пропадал на целые месяцы. Элли прекрасно понимала, что думают люди… что с ней попросту тяжело жить.

Теперь ей предстояло решать вопрос с похоронами. В том числе, что ей класть в гроб. Но всякий раз, когда она пыталась мысленно попросить у него прощения, ей отвечало навязчивое и оглушительное эхо. Увы, последние три слова, которые она сказала Джейку, были отнюдь не «Я люблю тебя». Ее последние слова, обращенные к нему, были пропитаны ядом злобы.

И от этого яда не было исцеления.

Глава 2

В пятистах шестидесяти пяти милях к северо-востоку от мыса Сен-Блас на склоне горы Маунт Митчелл в Северной Каролине Хуан Педро Перес закурил сигарету. Его пальцы и лоб были сплошь покрыты шрамами, а под рубахой было еще как минимум двадцать таких отметин. Он искусно владел ножом, но эти уроки стоили ему дорого.

Уроженец Хуареса, он впервые перешел границу в возрасте шести лет и большую часть пути был вынужден тащить на себе свою сестренку. Теперь ему было тридцать, и он потерял счет таким ходкам. Хуан Педро вырос в полях. Устав от бесконечных часов под палящим солнцем и бесчисленных несбывшихся надежд, он как-то ограбил у границы фермера, забрал его ружье и научился им пользоваться.

И вскоре стал наемником. Перевозчиком наркотиков с опытом боевика. Этот его талант, холодный цинизм уголовника не остались без внимания. Те, кто стоял на самом верху «пищевой цепочки», взяли его под свое крыло и помогли завести нужные связи. Когда за ним началась охота, его хорошо прикрывали. Вскоре Хуан Педро уже торговал самостоятельно.

Подперев подбородок левой рукой, он сидел на переднем сиденье старого грузового «Форда» – впалые щеки, темные жестокие глаза. Он выдыхал через нос сигаретный дым, и тот струйкой поднимался вверх в открытое окно машины. Хуан Педро вертел на правом бедре бронзовую зажигалку «зиппо», открывал ее, зажигал и тут же захлопывал. И так раз за разом. Сидевшая рядом с ним на переднем сиденье женщина наблюдала не столько за вращением зажигалки, сколько за его рукой.

Каталине было двадцать восемь лет, или, по крайней мере, она так сама считала. С Хуаном Педро они познакомились, как ни странно, в церкви. Она хоронила мужа, а Хуан Педро перевозил очередной груз, и церковь служила ему в качестве удобного прикрытия и надежной гавани. О чем Каталина, разумеется, не догадывалась. Диего, за которым она была замужем, был достойный, законопослушный мужчина, и она искренне любила его.

Они поженились, когда ей было восемнадцать, а ему двадцать восемь. Он был зубной врач. При его честности, низких расценках, круглосуточном рабочем дне у него была масса пациентов, но почти не было денег.

Хуан Педро глянул на ее длинное платье и красивые черные глаза, а потом на простой деревянный гроб, в котором лежал ее муж. И указал на север в направлении границы.

– Америка?

Она посмотрела на двоих своих детей, пустыми глазами смотревших на гроб. Затем на тот ад, который теперь окружал ее, и подумала, что ничего хуже уже быть не может.

Как же она ошибалась!