Слезы огня

Управляющий нашего семейного винокуренного завода обрадовался до смерти, когда я согласилась спеть свою, ставшую популярной, песню о «королеве виски» на традиционном вечере накануне Рождества для работников и их семей.

– Фэйбл, мы продали почти вдвое больше виски с тех пор, как вышла эта песня и люди узнали, что она о нашем продукте!

Я пригласила Харрисона пойти со мной. После моей песни мы улизнули с этой вечеринки и пошли к ручью, откуда нам были видны огни огромного винокуренного завода. Глядя на них, я представила себе Диди. Что бы она почувствовала, если бы знала, что ее маленький заводик превратился в один из самых больших и известных в мире? Я сказала Харрисону:

– Посмотри на все это! Дайана бы не поверила своим глазам, если бы была сейчас здесь.

– Думаю, она сейчас здесь. Во всяком случае, ты так считаешь. Она стала для тебя реальностью.

– Но она такая же реальная, как и я.

– Но не для меня.

Он долго смотрел на меня и тихо сказал:

– Ты нравишься мне в лунном свете. Но еще больше ты нравишься мне при свете камина. Поедем ко мне. Я хочу подарить тебе свой рождественский подарок.

С искренним сожалением я сказала:

– Я не могу. У отца случится припадок, если я не появлюсь ровно в полночь, чтобы выпить наш традиционный тост. Мы всегда пьем джулеп за всех умерших предков и еще не рожденных наследников.

Харрисон поцеловал меня и сказал:

– Я хочу, чтобы, пока мы находимся в этом волшебном месте, ты приняла свою судьбу, мисс Фэйбл Деверо.

– И какова же моя судьба, по твоему мнению?

– Стать великой певицей и моей девушкой!

Харрисон снова поцеловал меня, на этот раз так, чтобы я поняла, что он имел в виду.

– Забудь про джулеп, забудь про отца! Поехали ко мне домой, Фэйбл.

Искушение было велико. Рядом с Харрисоном я чувствовала себя желанной, а такого у меня еще никогда в жизни не было.

– Не могу. Извини.

Мы вернулись на вечеринку, чтобы пожелать всем веселого Рождества. Я раздала несколько автографов, и мы ушли. Харрисон отвез меня домой, но отказался от моего приглашения войти.

– Не думаю, что твой отец примет меня как часть вашей семейной традиции.

Я стояла на веранде и восхищалась прекрасным видом, как бы сошедшим с рождественской открытки. Я вспомнила поцелуи Харрисона, и в моей голове начала рождаться новая песня – «Будь моей девушкой».

Отец и мама ждали меня в гостиной, где сверкала украшениями огромная елка, и весело потрескивал огонь. Мы с отцом ладили в последнее время, в основном потому, что я почти постоянно мило улыбалась ему и придерживала свой язык. А сегодня он даже сказал, что я превращаюсь в «благовоспитанную молодую южанку».

Я не была так уверена, что превращаюсь именно в это, но не стала начинать спора в такой на редкость приятный день. Обмен подарками тоже попадал в категорию приятного. Отцу очень понравилась вещица из сниатита, которую я нашла в одном антикварном магазине для его коллекции. Мама была просто в восторге от старинных сережек с опалом. Я тоже достаточно охала и ахала над набором серебра времен Франциска Первого в коллекцию, которую родители начали собирать еще со дня моего рождения. В общем мы все вели себя очень хорошо, несмотря на то, что каждый чувствовал отсутствие Селесты, которая каждое Рождество пела для нас под аккомпанемент своей арфы.

Я привела Азалию, чтобы вручить ей большую сумму денег – наш ежегодный подарок ей к Рождеству. Я засмеялась над тем, как она рассматривала все тот же старый красный чулок, трясла его и прислушивалась.

– С Рождеством, Пруди! – сказала я. – Теперь, когда у тебя есть свой дом, тебе это очень пригодится!

Все удивленно уставились на меня, и я поняла, что снова спутала эпохи.

– Это… это была шутка. Азалия, если у тебя еще остался тот фруктовый торт, я бы съела кусочек с кофе.

Мама тоже захотела торта, а папа решил выпить бренди. Маленький неловкий момент прошел.

Не знаю, что меня разбудило в эту ночь, но я проснулась, ощущая на коже знакомые уже мурашки.

– Так, – сказала я себе, вставая, чтобы закрыть окно. – В комнату налетел снег, и не нужно так волноваться по этому поводу.

Я выглянула в окно. Лунный свет заливал окрестности. Глядя на Луну, я произнесла:

– Даже не думай об этом, головка сыра, ты не выманишь меня наружу!

Тогда я и увидела это: тень, передвигающуюся по горе. Ни развевающейся сорочки, ни развевающихся волос, только тень. Я закрыла глаза и досчитала до десяти.

Все исчезло.

– Так. У меня галлюцинации! На этот раз мне действительно следует забраться в постель.

Я услышала, как наши старинные часы пробили два раза, и накрыла голову подушкой. Кто-то говорил мне, что именно в это время все твои страсти собираются вокруг тебя.

Я закрыла глаза, пытаясь представить себе огромный сладкий торт. Не помогло.

Достав из шкафа лыжный костюм и теплые ботинки, я на цыпочках спустилась вниз.

Фонарик был на своем обычном месте, у черного хода. Луна все так же освещала гору, но я все равно взяла его с собой. Если там наверху была Диди – она не причинит мне вреда. Но дело все в том, что я не знала, кого я там найду.