Слезы печали

— Недалеко, на самом краю поместья. В каком-то сарае. Крутой мужчина этот Молодой Джетро — вылитый папаша. Он прямо-таки носом чует грех. Как где немножко появится греха, он сразу его унюхает. У Полли, одной из наших девушек с кухни, начались неприятности. Так этот Джетро узнал раньше нас… если не раньше самой Полли. Он привел ее к себе в амбар и сказал, что теперь она проклята и что дьявол надрывается со смеху, а черти уже так и бегают — вечный огонь для нее разжигают. Ну, бедняжка Полли пошла к бабушке, да там и повесилась. «Грехи ее тяжкие», — сказал Молодой Джетро. А бедняжка Полли всего-то малость побаловалась на конюшне. Если б не «залетела», так считалась бы не хуже других.

— Кажется, этого Молодого Джетро весьма неудобно иметь соседом.

— Ну, с теми, которые слишком хороши, с ними частенько неудобно, госпожа.

Я согласилась с ней.

По странному совпадению, через несколько дней я отправилась с мальчиками на верховую прогулку. Мы привязали лошадей и спустились к берегу моря возле пещеры, в которой когда-то, во время нашего первого посещения Англии, мы с Харриет и Эдвином прятались. У меня была болезненная склонность посещать такие места и вызывать картины прошлого.

На берегу мальчики разулись и начали бегать по воде, а я присела, наблюдая за ними.

В этот день был довольно сильный прибой, и, когда на берег накатывала очередная волна, дети с радостным визгом отбегали назад, а потом догоняли ее. Они развлекались, пуская по волнам плоские камешки.

Шум прибоя, запах водорослей, счастливый смех мальчиков — все это служило фоном моих размышлений. Я вспоминала причалившую лодку. Я представляла себе Эдвина с Харриет, обменивающихся взглядами, пыталась вспомнить, что именно они тогда говорили и как произносили эти слова. Уже тогда можно было понять, но я была слепа.

Послышался хруст гальки под подошвами сапог, я подняла голову и увидела, что ко мне подходит мужчина. Он нес корзину, в которой лежали куски дерева, а возможно, иные предметы, выброшенные на берег прибоем.

Он тихонько пробормотал:

— Грешники. Их следует наказать.

Я мгновенно поняла, что оказалась лицом к лицу с Молодым Джетро, чей отец убил моего мужа. Я не могла позволить ему пройти мимо меня.

— Грешники? — воскликнула я. — Кто это здесь грешники?

Он остановился и взглянул на меня своими фанатичными глазами, над которыми нависали рыжеватые брови, лохматые, торчащие во все стороны, чуть ли не закрывающие глаза. Зрачки его глаз были огромными, а выпуклые белки придавали лицу выражение то ли удивления, то ли ужаса. Его рот был крепко сжат, уголки губ опущены.

— Вот они, грешники, — сказал он, указывая на мальчиков.

— Уверяю вас, они даже не знают, что такое грех.

— Вы сами грешите против слова Божия, женщина. Все мы рождены во грехе.

— Даже вы?

— Да, Господи помилуй.

— Ну что ж, если вы не менее грешны, чем все остальные, отчего же вы с таким удовольствием указываете на грехи других?

— Смех, крики… Тут два шага до шабаша! Я вскипела от гнева. Его отец убил Эдвина. Если бы не его отец, Эдвин продолжал бы жить. Я могла бы никогда не узнать о его неверности, но неужели он сам собирался прожить всю жизнь, притворяясь?..

— Чепуха, — сказала я, — люди созданы для того, чтобы быть счастливыми.

Он отступил на пару шагов, как бы опасаясь столь близкого соседства с исчадием греха.

— Ты грешница, — сказал он. — Не насмехайся над Господом.

— Я и не думала насмехаться, — возразила я. Эдвин заметил мужчину. Решив, что мне нужна защита, он подбежал к нам.

— Мама, мама, ты не звала меня? Я гордилась им. Он смело взглянул в это отвратительное лицо и сказал:

— Не вздумай обидеть мою маму!

Я встала и нежно погладила сына по голове.

Выражение лица молодого Джетро изменилось.

— Я знал твоего отца, — сказал он.

— Мой отец был самым лучшим в мире, — сказал Эдвин.

— Проклятое семя! — воскликнул Молодой Джетро.

— Что он хочет сказать, мама? — спросил Эдвин. Я молчала. Я была потрясена. Этот человек слишком много знал о моем покойном муже.

— И грехи предков их… — бормотал Молодой Джетро, уставившись на Эдвина. Подбежал запыхавшийся Ли.

— Я бросил камешек, а он пошел блинчиком, блинчиком — и так до самой Франции.

— Не до Франции, — сказал Эдвин.

— До Франции, я сам видел.

Молодой Джетро побрел дальше, бормоча:

— И тяготеют над ними смертные грехи предков…

— Что это за старик? — спросил Ли. Но Эдвина сейчас больше всего занимала мысль о камешке, который сумел допрыгать до самой Франции, и он решил попробовать повторить этот подвиг.

— Ну-ка, покажи, как ты бросаешь, — сказал он. — Я орошу дальше тебя.

Они опять побежали к воде, а я глядела вслед удаляющейся фигуре Молодого Джетро.

Мне кажется, я заранее знала, что это случится, и почувствовала некоторое облегчение, убедившись в этом. Само провидение избавило меня от необходимости, принимать решение.

Я знала, что действовать надо быстро. Оказавшись наедине с Карлтоном, я сообщила ему:

— Я беременна.

Его глаза сверкнули, лицо посветлело от неожиданной радости.