Слезы предательства

На этот раз я сосредотачиваюсь на ее вкусе и бархатистости ее языка, когда он касается моего. Она издает стон, и это посылает электрический разряд прямо к моему члену.

На мгновение поцелуй выходит из-под контроля, и я толкаю ее на спину. Обхватив ее лицо, я удерживаю ее на месте, пока мой язык трахает ее, мои зубы кусают ее губы, пока они не становятся горячими и распухшими на моих.

Ариана стонет мне в рот, этот звук почти выводит меня из себя, но мне удается держать под контролем жгучее желание трахать ее до тех пор, пока она не сосредоточится только на мне.

Не сегодня. Я не могу трахать Ариану, пока она в шоке от предательства своего брата. Взять ее сразу после того, как она узнала о смерти отца, было достаточно плохо.

В следующий раз, когда я погружусь глубоко в нее, это будет потому, что она хочет меня, а не потому, что ищет спасения.

Я замедляю поцелуй, пока мы просто не начинаем хватать ртом воздух, и когда я поднимаю голову, то провожу большими пальцами по изгибам ее щек.

Как только Ариана овладевает своим дыханием, она неуверенно смотрит на меня.

— Что происходит между нами?

Я качаю головой.

— Давай не будем навешивать ярлыки и просто посмотрим, к чему это приведет.

Особенно после того, как она вернется к своей повседневной жизни. Только тогда мы узнаем, является ли то, что она чувствует, реальным или это все из-за нашей вынужденной близости.

_________________________________________

АРИАНА

Я проснулась одна и в еще большем замешательстве. Клянусь, такое ощущение, что я застряла на адских американских горках.

Я выполняю свою утреннюю рутину на автопилоте, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо достаточно долго, чтобы попытаться понять смысл происходящего.

Прошлой ночью, когда Дмитрий поцеловал меня, я испытала минутное облегчение. Это было настолько первобытно и интенсивно, что я не могла думать ни о чем, кроме его вкуса и ощущений. Он доминировал над каждой частичкой меня, и я бы не остановила его, если бы он зашел еще дальше.

Остановившись у двери своей спальни, я на мгновение уставилась на нее.

Когда моя жизнь летит к чертям со скоростью света, эта штука… влечение, которое я испытываю к Дмитрию... это стало единственной хорошей вещью, которая у меня сейчас есть.

Ужас, клубящийся вокруг меня, усиливает чувство безопасности, которое я чувствую, когда он обнимает меня.

Как будто все мои эмоции были включены на полную мощность.

Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить контроль, но это бесполезно.

Мои плечи опускаются, когда я открываю дверь. Я направляюсь на кухню, и в ту секунду, когда мой взгляд падает на Дмитрия, стоящего у плиты, я чувствую, что могу сделать настоящий вдох.

Алексей смотрит на меня с того места, где он сидит у островка.

— Доброе утро.

— Доброе утро, – шепчу я, все еще не уверенная, что думать об Алексее.

Я готовлю чашку кофе, и, как и вчера утром, Дмитрий берет меня за подбородок и заставляет поднять на него глаза. Его глаза ищут мои, затем он спрашивает:

— Как ты держишься?

Я пожимаю плечами, и на этот раз я не могу солгать и сказать, что со мной все в порядке.

Его большой палец касается моей кожи, а затем он быстро обнимает меня, прежде чем вернуться к плите.

Взяв свою чашку кофе, я сажусь на противоположной стороне островка, так что мраморная плита оказывается между мной и Алексеем.

Я чувствую, что он пристально смотрит на меня, и, сделав глоток своего напитка, с трудом проглатываю теплую жидкость.

Несмотря на то, что у меня нет сил и все, чего я хочу, – это сползти на пол, я заставляю себя поднять глаза и встретиться с Алексеем.

— Значит, ты выросла в Сиэтле? – спрашивает он.

Я просто киваю, обхватывая кружку обеими руками.

— Расскажи мне о себе, – приказывает он.

Я пожимаю плечами.

— Я всего лишь обычная двадцатитрехлетняя девушка.

Алексей качает головой.

— Расскажи мне.

Я опускаю глаза на кружку.

— Пока моя жизнь не полетела к чертям, я была визажистом, и изо всех сил пыталась раскрутить свой бизнес. У меня есть только знакомые, и я навещаю маму каждую субботу.

— Значит, ты одиночка? – спрашивает Алексей.

— Можно и так сказать, – бормочу я.

— Парни?

На моем лбу начинает появляться морщинка. Поднимая глаза, я встречаюсь с пугающим взглядом Алексея.

— Почему ты задаешь мне все эти вопросы?

Уголок его рта приподнимается.

— Просто веду светскую беседу.

Приподняв бровь, я бросаю ему в ответ:

— Расскажи мне о себе.

Его рот растягивается в ухмылке.

— Ты и так достаточно травмирована, и без того, чтобы я добавлял к этому еще больше дерьма.

Что, черт возьми, это должно означать?

Алексей поднимается на ноги, и тут как будто он щелкает выключателем. Его поведение меняется с хищного на расслабленное, когда он неторопливо приближается ко мне. Когда он одаривает меня по-настоящему дружелюбной улыбкой, в его глазах даже появляется веселый блеск.

Я хмурюсь еще сильнее, пытаясь понять, что он задумал.

Он садится рядом со мной и, положив локти на мраморную столешницу, бросает на меня взгляд, который можно ошибочно принять за интерес.