Слезы радости. «Как я разлагал израильскую армию»

Этот случай сыграл положительную роль в моей жизни. Я получил у государства кусок земли под застройку на берегу Мёртвого моря. Но воспользоваться им мог только с разрешения местного совета. Лишь сами жители решают, кто может жить в их поселении. На заседании сельсовета его представители раздувались от собственной важности, как будто могли лишить меня гектара где-нибудь в Монако. С пренебрежительно-кислыми лицами они слушали мой рассказ о себе. Ну армия, ну боец. Как говорил герой фильма «Семнадцать мгновений весны»: «У нас все были в СС». И тут парнишка, ответственный за заселение израильской целины молодежью, напомнил о выступлениях прессы в мою защиту.

– Так это был ты? – хором вскричали хуторяне. – Что же сразу не сказал?! Мы будем гордиться таким соседом.

Из этого я заключил, что в Израиле, как и в России, не любят начальство и сочувствуют рядовым гражданам. Но в отличие от России к дедовщине там относятся одобрительно.

Позже я не раз читал на информационных лентах, что большие группы старослужащих оставляли свои базы в знак протеста против отмены понятийных привилегий. Их сажали в тюрьму, отчисляли из подразделений. Дедовщина жива! Смогут ли ее одолеть? По моему мнению, нет. Потому что армия, как и страна, живет по здравому смыслу. Ведь после демобилизации отношения с армией не прекращаются. Каждый год по 38 дней ты обязан провести на резервистских сборах, и так до сорока лет. Служба не прекращается. В случае военного конфликта на передовой воюют в основном резервисты, а не срочники. То есть они постоянно должны находиться в готовности: осваивать передовую технику, стрелковое оружие, тактику боя в новых условиях (в тех же тоннелях например). Переподготовку ты проходишь с теми же, с кем служил срочку. Это – настоящее боевое братство. Дедовщина скрепляет его как ничто другое. На сборах межличностные отношения имеют ещё большее значение, чем субординация.

18. Открытый итог

Кроме благодарности за службу я получил от армии 10 тысяч долларов. Три тысячи можно забрать сразу. А остальные выдали только сейчас, через пять лет после дембеля. До этого срока их разрешается использовать только на оплату образования, покупку жилья, свадьбу и другие важные события. А так лежат на депозите, чтобы не прогудели их на радостях. Деньги по израильским меркам не великие: можно оплатить первых два курса в вузе. На два года ты освобождаешься от налогов.

Гораздо дороже стоит статус. Ты вступаешь в своеобразную мафию. Однажды я опоздал на посадку в самолёт. Служащий уже привёз с борта мой чемодан. Но увидев на мне майку с символикой родного батальона, тормознул рейс и отвёз меня с чемоданом к трапу. В другой раз в самолёте я познакомился с руководителем отделения фирмы «Бош». Он с ходу предложил мне работу, отметив, что для бойца сто первого батальона никаких анкет и рекомендаций не требуется. Парижские карманники оставили меня без документов и денег. Охранник израильского посольства первым делом спросил, где я служил. Меня тут же накормили, мгновенно оформили паспорт.

В заглавии книги я шутливо написал, что разлагал израильскую армию. Она же делала из меня человека. Научила быть полностью автономным в бытовом плане. Могу готовить, стирать, убирать, красить, строить. Но и эту науку не обязательно проходить в армии. Есть сила воли – всему научишься. Самый бесценный подарок – это огромное количество добрых, умных, честных людей, которые любили меня без какой-либо корысти. Просто потому что я был рядом. Они привили мене уважение к человеческому достоинству, а значит быть терпимым и снисходительным к людям.

Вспоминаю, как мой приятель Рой послал на три буквы главного снабженца роты Шохата. Тот воспринял это спокойно, предложил извиниться. Рой отказался. Тогда ему объявили неделю нарядов. Это – смертный приговор. С шести утра до полуночи, а иногда и позже ты драишь туалет и душ, моешь машины, подметаешь, выносишь мусор, приводишь в порядок столовую и кухню. Это настольно выматывает, что после наряда полагается разгрузочный день. Мы помогали товарищу всем отделением и то едва справлялись. Через четыре дня к осунувшемуся Рою подошёл Шохат, отменил наказание, похлопал по плечу и сказал: «Ты хороший солдат, но не будь таким вспыльчивым». Инцидент был забыт. Ранимый по натуре я научился не руководствоваться обидами, да и эмоциями вообще.