Слезы саламандры

Тяжесть исчезла, перед глазами прошлепали сандалии. Хорошие сандалии, дорогие, из добротно выделанной кожи – сын башмачника понимал в этом толк. Фири повернул голову и увидел невысокого мальчишку в богатой, хоть и запыленной и местами порванной одежде. Мальчишка стоял, подпирая ограду, и грыз яблоко, с интересом разглядывая незнакомца.

– Ты чего здесь? – спросил он.

И тогда Фири глянул на небосклон, увидел, что солнце уже миновало шпиль Белой башни – и губы у него задрожали. Вокруг принялись зубоскалить, но странный парень присел на корточки и все выведал у Фири. Мальчишки мигом замолчали, поводя плечами; похоже, всем довелось изведать на себе тяжесть отцовского гнева.

И вот тогда-то и случилось небывалое: Гудри поднял несчастного, отвел домой и набрал для него воды в своем фонтане. Вот с тех пор воспоминания о личном водном источнике семьи Меджахар – небывалой роскоши! – не давали сыну башмачника покоя.

– Все верно, – прогудел Сигвар, ухмыляясь. – Тут все было. Ох, и напрыгнул ты на меня тогда, Фири!

– А чего… – подбоченился сын башмачника, который никогда не лез за словом в карман, однако его остановил тихий голос Ахмара.

– Водник! Водник, ребята!

Парни мигом посторонились, выстроились вдоль ограды и почтительно склонили головы. Дюжие носильщики пронесли мимо высокий паланкин из красного дерева. В полумраке за атласными занавесками мелькнул тюрбан бирюзового цвета и показались на миг благородные черты лица. Пахнуло свежестью и прохладой.

– В Чит-тай спешит… – благоговейно протянул Фири, мигом забыв прежние распри.

– Может, ты в Школу Родниковой воды поступишь? А, Сигвар? – вдруг спросил Гудри, провожая паланкин взглядом. – Послужишь Астанапуру – бирюзовых у нас все уважают. Будут и тебя в паланкине носить… А ловчих дэвов и так на каждом углу… они по всей Велкве-таар таскаются.

– Да много ты понимаешь! – вскинулся Сигвар. – Отец мне сразу сказал…

– Утренняя вода, – напомнил Ахмар. – Опоздаем.

Поправив положенные кувшины за спинами, они поспешили вверх по улице. Прав был Ахмар – едва-едва успели! Стоило выбежать на водоводную площадь Среднего города и ступить на дорожку белого мрамора под легким навесом, как за ними выросли мощные фигуры городских стражников. Теперь уже никто утренней воды не получит – придется ждать вечера.

– Вот видишь, о чем я тебе рассказывала-то… – выговорила опрятно одетая пожилая хозяйка маленькому мальчику. Подле них скучали домашние слуги, а мальчонка таращил глаза во все стороны.

– Первый раз, небось, – шепнул Фири, и Гудри согласно кивнул, скрывая улыбку.

Мелкий мальчишка был всего на голову выше кувшина, который покоился рядом. Красивый кувшин – с высоким узким горлом, витой фигурной ручкой. Искусная чеканка благородного серебра оплетала сосуд причудливой вязью. В сложном рисунке угадывались заморские чудо-лофанты, полосатые гигантские кошки, усатые летающие рыбины, дивные фрукты… Гудри скинул с плеча и небрежно прислонил к ноге свой положенный кувшин, украшенный драгоценными каменьями. Рядом опустились серебряные кувшины Ахмара и Сигвара, и дзенькнул о мрамор простенький мятый сосуд Фири.

«Эх, знали бы они… Да если бы положенный кувшин можно было продать – матушка давно уже отнесла его меняльщику» – невольно подумал Гудри и загрустил.

– На водоводную площадь не опаздывают, – продолжила наставления старушка. – На благородство твое смотреть никто не станет… – она глянула на богатый кувшин Гудри и приветливо ему улыбнулась. Юноша из рода Меджахар вежливо склонил голову в ответ.

Очередь медленно продвигалась. Горожане проходили сквозь изящную арку и подставляли кувшины под журчащую струю. Искусно вырезанная из белого камня голова цапли слегка приоткрыла клюв, откуда вытекала драгоценная влага, дороже которой не было ничего в Астанапуре, богатейшем городе в самом сердце горячих песков Велкве-таар.

– А чего они такие похожие?.. – склонил голову мальчик, разглядывая людей в очереди перед собой.

– Это славные водоносы из гильдии водоносов, – терпеливо пояснила бабушка. – Видишь, на плече вышит кувшин?

– И нам такой носит! – обрадовался мальчик. – Да?

– Верно. Положенные кувшины нам доставляют водоносы. Однако скоро настанет твоя десятая осень, и мы пришли сюда, чтобы ты увидел все собственными…

Впереди поднялся гомон, сверкнули на ярком солнце лезвия алебард, и арка вдруг налилась краснотой.

– Ослушник! – охнули в очереди.

– Ох. Песчаное безумье! Допился-таки Мизрах-голубятник. Теперь-то наверняка казнят дурака!

Ребята встали на носочки и вытянули шеи. Ражий стражник, оперев алебарду на сгиб локтя, свободной рукой придерживал за плечи всклокоченного мужичонку с красным лицом в грязной одеже. Тот шлепал губами, крутил головой и отчаянно трусил. Бедолагу мотало из стороны в сторону, и только крепкая длань стражника удерживала его на месте.

– Чего мелешь? После милости шайхиншайха – да продлятся его дни – Мизраха никто пальцем не тронет!

– Да он на ногах не стоит!.. С положенным-то кувшином вошел, да качнулся обратно. А потом снова вперся. Вот водоводная арка и осерчала…

– Я и говорю – ослушник!