Слезы темной воды

– Это травматологическое отделение, – пояснил Хенкок. – Здесь мы проводим курс стабилизации. Когда приземлился вертолет с мальчиком, у меня была команда на полетной палубе. Санитар на вертолете уже успел интубировать его, чтобы он снова задышал. У него была проникающая рана здесь. – Он приложил ладонь к груди, чуть правее грудины и примерно на два дюйма ниже ключицы. – Еще у него было ранение мягких тканей с повреждением под правым плечом. Он терял сознание от внутреннего кровотечения. Мы спустили его на лифте. К тому времени, когда мы доставили его сюда, на нас он уже не реагировал.

Хенкок подошел к первой каталке.

– Наш хирург, доктор Альварес, сделал ультразвуковое сканирование и определил остановку сердца. Пуля пробила сердце, и кровь попала в перикардиум, вызвав тампонаду. Доктор Альварес сделал разрез и остановил кровотечение. Потом провел массаж сердца, заставив его снова заработать, и ввел дренажные трубки в поврежденные легкие, после чего подготовил его для операционной. – Доктор указал на стену: – Сейчас они там. Результат узнаем через час-два. Когда мы отправляли мальчика на операцию, привезли его отца. – Хенкок тяжко вздохнул. – Раны были страшные. Шесть выстрелов в грудь и голову. У него не было части черепа. Мы ничего не могли сделать. Это были несовместимые с жизнью ранения. – Голос его стих почти до шепота. – Я констатировал смерть.

Борясь с печалью, Пол стал вспоминать пальбу. Сначала прозвучала серия из шести или семи выстрелов в быстрой последовательности. Видимо, они были направлены на Дэниела. Потом раздались четыре выстрела, и после этого – последняя серия в три выстрела. Если у Квентина были только две раны, как указывал Хенкок, это означало, что тот, кто в него стрелял, промахнулся как минимум один, а возможно, что и два раза. Непонятно, как это могло случиться, если стреляли с такого близкого расстояния. Разве что оружие дало сбой или выстрелы производились в крайней спешке. Он решил, что нужно сообщить об этой загадке следователям.

– Что вы сделали с телом, доктор? – спросил Пол.

– С ним поступили, как с солдатом, – ответил доктор. – Останки положили в контейнер для отправки домой. Его отвезут в Довер. Родственники смогут забрать его там.

Пол посмотрел Хенкоку в глаза:

– Я могу его увидеть?

Доктор кивнул и указал на коридор. Он провел Пола до лифта, и они вошли в кабинку.

– Мы положили его в ангаре для вентиляции.

Через несколько секунд дверь открылась в просторное помещение с тремя реактивными истребителями, вокруг которых суетился обслуживающий персонал. Хенкок подошел к одному из массивных подъемников, открытых для вентиляции. В нем у стены стоял полированный алюминиевый контейнер, накрытый американским флагом. Рядом с ним дежурил матрос. Когда Хенкок и Пол подошли, матрос вытянулся по стойке смирно.

– Вольно, – сказал доктор. – Оставьте нас на пару минут.

– Есть, сэр, – ответил матрос и ушел.

– Можете не спешить, – сказал Хенкок Полу. – Я скоро вернусь.

Пол встал на колени рядом с контейнером и положил руки на полосы флага: красные – символ мужества, белые – невинности. От мысли об изувеченном теле, лежащем внутри, к его горлу подкатил комок.

– Простите меня, капитан, – тихо промолвил он, смея надеяться, что Дэниел его слышит, где бы он сейчас ни находился. – Это не должно было случиться. – Он сморгнул подступившие к глазам слезы. – Ваш сын в хороших руках. Я приложу все усилия, чтобы с ним было все в порядке. Обещаю.

Он поднялся и ощутил порыв гнева. Руки его сжались в кулаки, он посмотрел в море, поблескивающее под луной. «Проклятье, Ибрахим. Какого черта ты это сделал?»

* * *

Через полтора часа Пол уже снова был в травматическом отделении, расхаживал вперед-назад, как тигр в клетке. То и дело он смотрел на часы, как будто тем самым мог ускорить их ход. Наконец в 21: 42 дверь отворилась и вошел Хенкок в сопровождении латиноамериканца в покрытом пятнами голубом халате хирурга.

– Агент Деррик, – сказал Хенкок. – Это доктор Альварес.

Альварес небрежно кивнул:

– У меня хорошие новости и плохие новости. Хорошая новость: он жив и в стабильном состоянии. Мы починили его сердце и легкие и перелили кровь из передвижного банка крови. Плохая новость: он впал в кому. Скорее всего, его мозг испытал нехватку кислорода до того, как мы заставили его сердце снова забиться. Мы не узнаем, насколько серьезной была аноксия, пока он не очнется.

– Когда это случится?

Хирург покачал головой:

– Когнитивные функции могут начать возвращаться через день, может, через неделю или две. В течение сорока восьми часов мы снимем его с корабля. Насколько я понимаю, его семья живет в Аннаполисе. Рекомендую отправить его в Джорджтаун для неотложного лечения и в НРГ «МедСтар»[33] для реабилитации.

Пол попробовал сохранить оптимизм:

– Есть шанс, что он полностью выздоровеет?

Альварес посмотрел на него прямо:

– Не могу сказать с уверенностью. Очень трудно предсказать последствия травм мозга. Но он молод и в остальном здоров. Восстановление возможно.

«Немного, но хоть какая-то надежда для Ванессы», – подумал он.