Слезы Тесс (ЛП)

Даже при том, что боль была многогранна, и я одинаково наслаждалась и ненавидела ее, я попыталась высвободиться. Это было не наказание хлыстом — это была демонстрация идеального подчинения. Я не могла ответить ему ничем. Я не могла повернуться и убежать. Я могла только висеть и принимать все, что мне даст Кью.

Кью отстранился, пробормотав:

— Твоя кожа такая красивая после хлыста, Тесс, нежно-розового и красного цветов. Думаю, надо добавить еще цвета. Возможно, темно-бордового.

Лязг хлыста дал мне секунду на подготовку, прежде чем от сильного удара подкосились ноги. Я висела в экстазе. Удар хлыста поддержал сдерживаемую эмоцию. Страх вновь пересилил. Если забыть о дразнящих вопросах, это было чистым насилием.

— Это за то, что ты навела на меня полицию. — Кью хлестанул сильнее. — Это за то, что убежала, — еще один мучительный удар. — Это за то, что заставила грех полностью поглотить меня, что я не могу больше ясно мыслить, — проворчал Кью, когда хлыст соприкоснулся с плотью. Я рыдала, умоляя его остановиться. Перекрестные удары обнажили мою душу. — Кью бросил хлыст к моим ногам и схватил меня в охапку. — Все хорошо... перестань плакать. — Его льняной костюм терся о мою чувствительную спину, пока он успокаивал меня. Жар пульсировал в одном ритме с сердцебиением. Я втянула в легкие воздух. Все закончилось?

— Ты играл с моим разумом, — выдохнула я сквозь слезы.

Кью провел рукой вниз по моему животу, затем еще ниже к моему лону.

— Нет. Я помогал твоему разуму. Я сказал тебе, что хочу обладать тобой полностью: телом, сердцем — всем.

Я застонала, когда он обвел пальцем мой клитор и прикусил ухо.

— Скажи мне. Тебе понравилось, что я отхлестал тебя? — он ворвался в меня пальцем без предупреждения, его руки напряглись вокруг меня, когда я дернулась от удивления. — Скажи мне правду.

Я не могла ясно соображать. Я пробормотала:

— Мне не понравилось, но мне понравилось давать тебе желаемое. Меня возбудило осознание того, что ты наслаждаешься этим.

— Думаешь, что сама не наслаждалась этим... но твое тело льнуло к хлысту. Послушай, что оно говорит тебе. Позволь ему овладеть тобой. — Кью втянул в себя воздух, двигая пальцем, прежде чем вынуть его. Он поднес свою руку к моему рту. — Ты влажная. Такая чертовски влажная. Оближи мой палец, Тесс.

Я открылась, приветствуя. Мой нос был заложен от рыданий, и я не могла перевести дыхание, но его аромат цитрусовых смешался с моим и с болью, которую он пометил страстью.

Я качнулась к его эрекции, молча умоляя.

Он сделал шаг назад, оставляя меня висеть как пленницу, которой я и была. Кью ошибался, когда говорил, что принадлежать ему не было романтичным или сексуальным, или забавным. Я никогда не чувствовала подобного. Такую раскрепощенность. Свободу.

Мир потемнел, когда Кью надел мне на глаза повязку, надежно завязав. Его пальцы задели мою шею, послав мурашки и дрожь по моей коже. Мне стало слишком жарко, и капелька пота опустилась на верхнюю губу.

— Сейчас я возьму тебя под свой контроль, Тесс.

Я быстро кивнула, мое сердце дико колотилось.

Кью схватил одной рукой мою грудь. Что-то острое сжалось на моем соске. Я хотела бы видеть, что это. Кью взял в ладонь мою вторую грудь; вес того, что он прикрепил к первой груди, послал мне необычные чувства.

Кью пробормотал:

— J'adore tes seins. — Обожаю твою грудь.

Такой же зажим атаковал мой второй сосок, отправив метеоры желания к моему лону.

Я одновременно пульсировала от крови, которая отливала от сосков и от следов хлыста. Я захныкала, когда кровь помчалась быстрее.

Кью схватил меня за заднюю часть шеи, притягивая для поцелуя. Его язык мягко погладил мой, наше дыхание смешалось.

Я застонала, опьяненная его вкусом.

Тяжело дыша, он прервал поцелуй; что-то мягкое и кожаное скользнуло по моему животу. Я съежилась, пытаясь понять, что это было. Мне не нравилась повязка на глазах, которая лишила меня зрения. Она делала все намного чувственнее, возбуждающе.

Кью вдохнул.

— С каждым ударом, который делал, я становился только тверже. — Я застонала, когда кожаная штука ужалила низ живота прямо на лобке. Я попыталась согнуться, но цепи крепко удерживали меня натянутой, доступной для любой пытки, которую он припас. — Ты хочешь знать, насколько далеко во мрак я готов зайти? Я хочу крови. Я хочу, чтобы ты рыдала у моих ног. Я хочу разорвать тебя на гребаные кусочки. Это пугает тебя?

Еще один удар, на сей раз пониже груди. Мои раненные ребра вспыхнули от боли, а зажимы сдавили соски, пока я корчилась, пытаясь избежать еще одного удара. Я не могла отрицать, что напряжение оттого, что я была полностью в его распоряжении, заставило мою киску пульсировать, но я не понимала почему. Почему подчинение возбуждает меня? Почему причинение боли возбуждает Кью?

Мой голос был едва слышимым:

— Да, это пугает. Чрезвычайно пугает, — моя честность шокировала нас обоих. Тяжело дыша, я спросила: — Почему ты хочешь сделать мне больно, maître? (прим. пер. фр. — Господин)

Кью внезапно влепил мне пощечину ласковой рукой. Это было не больно, но слезы жгли глаза под повязкой.