Слезы зимы

Когда ужин закончился, порядком уставший дядя отправился почивать. Дети тоже быстро угомонились и даже не стали требовать обязательных мультфильмов перед сном. Тетя Леа поднялась к себе наверх. И уже второй раз за день Брайан с Дианой надолго остались в гостиной одни.

Наступил тот момент, которого она так ждала и одновременно так боялась. Меньше всего ей хотелось, чтобы Брайан врал. Но, раз он обещал раскрыться перед ней, в это хотелось верить. Хотя разного рода неприятные подозрения не отпускали.

Возможно, тут замешана женщина. Возможно, у Брайана случилось временное помутнение рассудка. Возможно, он просто устал от ответственности, неизбежной для мужа и отца… Можно строить любые предположения, но какое из них верное — расскажет лишь он сам. Если захочет выложить всю правду без прикрас.

Чтобы не смущать его, Диана дала себе слово не перебивать и стараться только слушать.

Они сели на диванчике по разные стороны. Диана забралась с ногами и повернулась к Брайану лицом. Он сиротливо сидел на другом краю, сгорбившись и смотря в пустоту. Долго не решался начать. Как в любом серьезном деле, всегда трудно отважиться на первый шаг. Но наконец главное слово было произнесено.

— Диана, я не оправдываю себя… Но, если бы я не ушел, все стало бы только хуже.

Диана хотела спросить — почему, но вспомнила, что обещала себе помалкивать.

— Я хотел сломать себя. Точнее не так — изменить то положение, в котором находился.

Диана непонимающе смотрела на него и ждала объяснения.

— Для меня главное, чтобы ты поняла, — вовсе не семья стала причиной того, что я ушел! Я просто понял, что так, как я существовал, жить нельзя.

Тут уже Диана не выдержала.

— Как ты существовал, Брайан? Чего тебе не хватало?

— Вот именно, всего хватало! — Он вскочил с дивана. — И душно мне стало оттого, что я просто напросто начал повторять путь своего отца.

Диана не могла похвастать, что хорошо знает мистера Коллинза, — они почти и не общались. Отец Брайана был человек как человек, не без недостатков, но раз сын так говорит, значит, есть тому основания.

— Сытый, всем довольный, ни о чем не думающий. Знаешь, я чуть было не скатился до обычного сутяжничества. Ты ведь совершенно не знаешь, какие дела мне предлагали. Небось, знала, что я отнюдь не чистенький, как свежевыпавший снег?! Знала и молчала.

— Ничего я такого не знала, Брайан. Зачем ты так?

— А и не знала, не понимала — тоже ничего хорошего! Муж зарабатывает деньги, большие деньги — и замечательно! А что на душе у него творится, это не важно. А ведь если разобраться, я принимал самое активное участие в поступках отнюдь не честных с человеческой или, если хочешь, даже с Божественной позиции!.. Ну вспомни, вспомни, Диана. Каждую зиму в местных газетах печатают объявления вроде того, что «опытный юрист возьмется вести дело против домовладельца, у дома которого вы поскользнулись и упали»! Разорим, пустим по миру… Но это еще сущая ерунда!

Слушая его, Диана даже сама не замечала, что от волнения начинает кусать губы.

А Брайан покружил по комнате, не находя себе места.

— Однажды ко мне пришла женщина, которая хотела отсудить у детей бывшего мужа приличный кусок имения. Она имела на то все основания, и дело было плевое. Но я-то понимал, что тот мужчина просто совершил глупость в свое время и не подумал о том, чтобы защитить права собственных детей. Я все это знал, но подумал — если откажусь, тетка побежит к другому адвокату, а ведь речь шла о приличном гонораре…

Он снова сел на диван — но так же отчужденно, на самый край.

— В другой раз дело коснулось двух инженеров, которые не могли поделить между собой патент на какое-то изобретение, — продолжал он. — Один из них, который пришел ко мне, выглядел настолько безупречно чистым, что я с легкостью вел дело, зная, что совесть моя будет чиста. Но потом я совершенно случайно, в разговоре с их коллегами узнал, что мой подопечный на самом деле не имел никаких оснований претендовать на проект! Просто в какой-то момент он позаботился о соответствующих записях в документах, а его приятель — нет. И ничто мне не мешало отказаться от дела. Но я не смог! Деньги оказались сильнее совести!

Впервые за это время он повернулся к Диане. Глаза его словно говорили: это я совершил, я — тот, кто достоин презрения!

Диана придвинулась к нему.

— Брайан, но почему ты только сейчас об этом рассказываешь? Почему молчал?

— А что бы изменилось? Что? — Он перешел на повышенный тон. — Разве мою мать интересовали дела отца? Ей важны были только деньги, которые он приносил в дом. Всех женщин интересуют только деньги!

— Как ты можешь говорить такое?

— А разве нет? Разве ты отослала назад те самые деньги, которые я перевел тебе после своего ухода? Ведь согласись, это была огромная сумма…

Диана задохнулась от возмущения.

— Так ты хочешь сказать, что испытывал меня? Что это была просто проверка?! Я, как честная женщина, должна была отослать деньги обратно и честно заморить детей голодом? Твоих детей, заметь! А ты знаешь, чего мне стоило одно только лечение Джейсона?!

Казалось, Брайан испугался собственных слов.