Слямбу катамбу нок! или Приключения первобытного выдумщика

— Чисто случайно, — уверенно ответил шаман. — Наш Чихала еще раз глянул на Солнце — достаточно ли ярко оно светит, — глаза его заслезились, в носу засвербело и он чихнул. Но не всерьез, не от души, как тогда, когда он вычихивал нас, а как бы между прочим, мимоходом, между делом, в общем, случайно, не желая того. Он даже не чихнул, если честно говорить, он прыснул. Поэтому вы все вышли мелкими, невзрачными, зеворотыми (глянь на своих товарищей!), суетливыми, призрачными, невсамделишными, недолговечными… Вы не чихастики, как мы, а… чихашки, чихешки, чихушки, чихенчики…

Напролом и Хоть-Куда поглядели друг на друга, будто впервые увиделись. Они словно примеряли к себе последние слова Шелестуна.

— Очень интересно, — сказал Дум, — а мы и не знали, что собой представляем. Ты в самом деле открыл нам глаза, Шелестун!

— Это что, — гордо ответил шаман, — моих знаний не счесть! Придет время, и все-все будут приходить к нам за истиной. А теперь пора ТУДА!

— Куда? — забеспокоился Дум.

— За остальными знаниями! Их даст вам сам Чихала!

С этими словами Шелестун пошарил у себя за спиной, словно снова почесался, и протянул к Костру наполненный чем-то кулак.

— Дым! — вдруг завизжал он, и в огонь посыпался бурый порошок. — Дым-дым-дым! — Костер окутался дымом, который не поднимался, однако, вверх, а расползался в стороны тяжелыми клубами.

Сам же Шелестун вдруг попятился, попятился, раздвинул спиной молодцов с дубинками, встал за ними но тут же выглянул.

Дум напрягся. Что-то сейчас должно произойти. Это дым так сладок. Слишком сладок, чтобы быть просто дымом. Дум задержал дыхание. Шаман выглядывал из-за спин воинов и не сводил глаз с чужаков, сидевших у Костра.

Хоть-Куда вдруг начал подниматься. Встал, качнулся… И направился, шатаясь и чуть не падая, прямо к страшенной роже Чихалы! А вслед за ним с трудом, кряхтя, встал на четвереньки Напролом. Постоял так, качаясь, как медведь после зимней спячки, выпрямился и, даже не глянув в сторону Дума, будто его позвали, пошагал, тоже шатаясь, к Чихале.

"Что происходит? Что еще сейчас должно случиться?" — Дум оглянулся на Шелестуна.

Молодцы стояли не шелохнувшись, словно уже много раз видели такие зрелища, шаман же, судорожно схватившись за плечи двоих, неотрывно следил за каждым движением пришельцев. В вытаращенных его глазах бился огонь Костра.

Густое облако дыма, медленно плывя к Чихале, у самого камня неожиданно сужалось и быстро втягивалось в его широко раскрытую пасть. По пояс в дыме безвольно тянулись вместе с ним — как кусочки коры в ручье — два внука Горы.

Мысли Дума скакали теперь, как вспугнутые львом или тигром длиннорогие косули: что происходит?! Что?!!

Сторонясь на всякий случай сладкого дыма, Дум отворачивал голову и хватал ртом воздух у себя за спиной.

А Хоть-Куда уже ухватился обеими руками за нижнюю губу Чихалы и зачем-то сунул голову в его широко распахнутый рот. Буркалы чудища скосились на него. Или это только померещилось Думу?

Дум еще раз обернулся — шаманьи глаза жадно следили за происходящим.

Хоть-Куда полез в пасть Чихалы, которой хватило бы, чтобы проглотить целого оленя.

"Опасность! — наконец-то понял Дум. — Да ведь нас просто-напросто приносят в жертву! Этот дым — дурман, отрава! Вот о чем все время говорил шаман: ТУДА, ТАМ… Вот ГДЕ мы должны узнать ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ — в бездонном брюхе каменного Чихалы! Вот что означало ПОЛНОСТЬЮ, ЦЕЛИКОМ! ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ — это смерть! Что делать?!

Позади была все та же стена молодцов с дубинками и — сумасшедшие от непонятного возбуждения глаза шамана.

Дым достиг и Дума, начал окутывать — сладкий, как кленовый сок и ядовитый, как змея.

Дум вскочил, сорвал с себя шкуру и стал бешено вращать ею, гоня тяжелый дым в сторону воинов. Стена их стала рушиться прямо на глазах — кто из молодцов закашлялся и согнулся, кто ступил назад, отмахиваясь от дыма, кто закрыл лицо руками. Не двинулся с места только Шелестун У него, видно, перехватило дыхание, он схватился за грудь длинными пальцами с черными острыми ногтями и еще больше выкатил глаза. А Дум продолжал гнать дым в их сторону.

Потом бросил шкуру и кинулся к Хоть-Кудаю — тот уже почти провалился в черную дыру рта, а Напролом и не пытался его удержать: он стоял опустив руки и ждал, должно быть, своей очереди лезть в рот Чихалы. Дум ухватился за ноги Хоть-Кудая и потащил к себе. А тот цеплялся за что-то в глотке чудища и не хотел вылезать. Бездна чихастиков, куда притянул, куда завлек его ядовитый дым, не хотела отпускать несчастного.

Через какое-то время три внука Горы вышли, шатаясь, из пещеры. Они остановились у входа и стали жадно глотать свежий воздух. Глаза их слезились, они кашляли и долго не могли отдышаться.

Они смотрели на синее небо над собой, на Солнце, на горы вокруг, на деревья и кусты у речки, на траву под ногами и цветы — и радовались всему этому, как дети радуются улыбке матери.

На камне неподалеку от входа в пещеру сидел Вождь.