Слияние Лун

Она попробовала свернуть мешающие жалюзи, и попытаться открыть окно, но механизм был заблокирован. Идея оттянуть одну из металлических планок тоже не увенчалась успехом. Пока Ники возилась, те двое уже исчезли. «Интересно, кто этот человек? Явно не заложник и не пленник. А может он тоже пират и бандит, как Кос?» – промелькнула в голове мысль, но она тут же отбросила ее, как маловероятную. Этот белый не был похож на бандита. Что-то, в его движениях, его мимике, не давало так думать. Если бы она только могла дать ему о себе знать! – Ники тряхнула жалюзи, пытаясь сорвать с креплений, но мастер, устанавливающий их на окно, знал свое дело. Планки гнулись, но не ломались, зато на руках поломались ногти. Ее безупречный маникюр был испорчен.

Ники заплакала от отчаяния. Нет! Ей не жаль было маникюра. Сейчас она готова была отказаться от любых своих привычек, плохих и хороших, лишь бы очутиться дома, в объятиях родителей. Накопившийся за последние дни страх, а с ним гнев и обида, выливались слезами, спасая нервную систему от перегрузки.

Поворот ключа в замке заставил ее сесть на кровати и вытереть мокрые щеки. Ники никогда не позволяла себе плакать при посторонних, такой был у нее характер. Лишь только при маме она могла позволить слезы, и то редко.

– Вижу, тебя покормили, – взгляд Коса упал на принесенный поднос. Мужчина был абсолютно трезв. – Еще что-то хочешь?

Ники хотела крикнуть «хочу домой», но поняла, что это бессмысленно. Еще на лодке тот ясно дал понять – ее не отпустят. Она товар, за который, так или иначе, пираты получат деньги. И чем больше, тем лучше.

– Твой мужчина так и не вышел в назначенное время на связь, и мы хотим выдвинуть условия твоему правительству, – сообщил Кос, не дождавшись от нее никаких желаний.

– Сколько? – Ники разобрало любопытство. Про Эрика она и слышать больше не хотела

– Миллион ваших английских фунтов, – совершенно серьезно сообщил пират.

– Они столько не заплатят. Вы зря потратите время, – девушка равнодушно пожала плечами.

– Это уже не я решаю, – ответил Кос.

– Разве не ты здесь главный? – Ники непритворно удивилась.

– Нет, красавица. Я здесь не главный, – он позволил себе улыбку, но лучше бы не делал этого. Не выражающий никаких эмоций взгляд и улыбка плохо уживались на его лице. – Я и так нарушил кое-какие правила в отношении твоего присутствия на базе и если об этом узнают, – мужчина, будто о чем-то задумался, и посмотрел в сторону окна. – Меня могут обвинить в крысятничестве, а это очень жестоко карается. Я сам отрезал не одну голову за это.

Ники передернуло, к горлу подступил ком. Ее воображение тут же нарисовало страшную картину изуверства.

– Мой босс. Он решает все, а не я, – продолжил Кос. – Боюсь, больше ничего сделать нельзя. Будешь находиться здесь, пока за тебя не заплатят.

– А если все-таки не заплатят? – настаивала на своем Ники. И тут же пожалела. В странных глазах Коса промелькнуло нечто, что не сулило девушке ничего хорошего.

– Я распоряжусь, чтобы тебе подключили кабельное, – вместо ответа он кивнул на небольшой плоский экран телевизора, примостившийся на стене. – Не будет так скучно.

После этих слов пират вышел из комнаты. Щелкнул замок, и Ники опять осталась одна.

5.

Местные рыбаки – те самые парни, про которых средства массовой информации всего мира возмущенно говорят, что у берега они рыбаки, а в море пираты, – сидели на бортах длинных продолговатых лодок и болтали ногами.

На берегу, под палящим сомалийским солнцем, на песке, кверху брюхом, лежали огромные морские черепахи. Иногда к измученным черепахам подходили продавцы и поливали их водой или накрывали мокрыми тряпками.

Здесь же, недалеко, местные рыболовы потрошили пойманную ими на рассвете рыбу. Вокруг потрошителей собирались покупатели и рои мух. Рыбный рынок в Босасо жил своей обычной жизнью.

Дамиан прошел мимо уличных торговцев. Путь его лежал немного дальше, к одноэтажному, вытянутому зданию, где тоже торговали рыбой. Но интересовали его отнюдь не морепродукты. Он искал человека, который по некоторым источникам, мог здесь находиться.

В здании рыбного рынка было еще хуже, чем на улице. Почти вся рыба лежала на полу, где ее и разделывали. Пол утопал в крови. Прилавки и стены выглядели, как в фильме ужасов. Вездесущие мухи десятками и сотнями облепляли товар: огромных тунцов, акул, скатов и еще множества других сортов рыб. Мухи были везде и на всем: на рыбе, на людях, на стенах, потолке и прилавках. Это никого не смущало, как и то, что вся эта масса рыбы портилась на глазах, что было не удивительно на такой жаре. Запах стоял удушающий, но ни о кондиционерах, ни о холодильниках здесь речи даже не шло.

Дамиан огляделся. Все продавцы казались ему на одно лицо. Это впечатление поддерживал и внешний вид торговцев, чья одежда была не просто забрызгана кровью, а насквозь пропиталась ею.