Слимпер

— Вот вам ещё, на пиво, — Заман вынул из нагрудного кармана комбинезона несколько серых бумажек. — Я его всё одно не употребляю... — Заман расстегнул ремни на груди, снял ранец и протянул его Барту. — Сдашь на склад. К вечерней поверке все должны быть в своих ячейках! Я вас отмазывать от Инкубатора не стану.

— Обижаешь, начальник, — зашумел народ в два голоса, — разве ж можно! Нам тоже жить хочется, — Барт и Вога хлопнули друг друга по рукам и, не оглядываясь, поспешили вдаль по коридору. Скоро их шаги стихли, Семён и Заман остались вдвоём. И остался низкий гул, идущий от стены.

— Ты слишком много чего помнишь, Симеон! Какие-то ненужные для работы птичьи имена, название своего мира... Не дотерли тебе память, факт! — Заман посмотрел в глаза Семёну. — Или вообще стереть не смогли. Такое, говорят, случалось раньше. Редко, но случалось... Инкубатор для таких неудачников работает круглосуточно.

Потому-то я и хочу успеть побеседовать с тобой, пока санитары-поисковики тебя не нашли, — старший группы отвёл глаза в сторону. — Вспомнить хочу. Своё. Может, ты сумеешь мне помочь... Когда в больничку назад попадёшь, там тебе однозначно повторное стирание назначат, — сухо сказал Заман, не глядя в лицо Семёну. — Мощное. Забудешь не только, как твой мир назывался, но и как маму звали. Могут и ноги парализовать, на время. Чтобы опять не убежал... И в наш блок тебе идти нельзя, начальник мигом новое лицо засечёт! Вот такие дела, Симеон.

Семён огорчённо покачал головой.

— Да-а, тяжёлая ситуация... Впрочем, плевать мне на тех санитаров вместе с их больничкой, руки у них коротки меня достать! Заман, тут есть место, которое никем и ничем не контролируется? Не просматривается и не прослушивается? Там бы и побеседовали.

— Есть такое место, — старший группы странно поглядел на Семёна. — Можно было бы и здесь, конечно, но раз ты хочешь... Сюда, — Заман направился по коридору в ту сторону, куда ушли его друзья-ремонтники; Семён последовал за ним.

Коридор закончился кабиной, аккуратно вписавшейся в размеры коридора и похожей на кабину грузового лифта, с двумя высокими прозрачными дверцами и набором маленьких, как на пульте дистанционного управления, кнопок на внутренней стене кабины.

— Входи, — Заман пропустил Семёна вперёд. — Сейчас поедем, только блуждающий коридор вначале уберу, — Заман прикрыл дверцы, пощёлкал по кнопкам; коридор, видимый через дверцы, исчез — вместо него возникла серая мгла.

В кабине само собой зажглось дежурное освещение, и только сейчас Семён обнаружил, что в ней имеются ещё одни прозрачные двери, противоположные тем, через которые он вошёл: за вторыми дверями тоже клубилась неопределённая муть.

— Для аварийного коридора, — заметив взгляд Семёна, еле слышно пояснил Заман. — Через него ребята за пивом ушли... Пора, братцы, за деталями на склад, — громко сказал старший группы, указывая Семёну взглядом на потолок кабины; Семён понимающе моргнул. Но смотреть вверх не стал.

Заман быстро набрал некий известный ему код, — Семён не успел заметить, какой, — а после неожиданно резко надавил ладонью на все кнопки разом. Освещение в кабине пропало, а серая муть за дверцами стала быстро светлеть, превращаясь в молочно-голубой туман; через пару секунд туман рассеялся. Семён невольно подался к ближайшим дверцам — то, что он увидел, было невероятно! Зрелище, которое запоминается на всю жизнь.

Перед Семёном простиралась ровная зеркальная гладь, словно кабина лифта стояла посреди бескрайнего ртутного океана, — но это, конечно, была не ртуть; над металлической равниной висело чёрное космическое небо, усеянное миллиардами звёзд, больших и маленьких. Звёзды безостановочно подрагивали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах — как будто видел их Семён через движущееся волнистое стекло. Не очень прозрачное стекло: по зеркальной глади, поверх отражённых звёзд, бежали отражённые тени. Если б не они, то Семён незамедлительно решил бы, что оказался в открытом космосе. Без скафандра, в негерметичном лифте. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Можно выйти, воздуха вполне хватает. Не очень чистого, но хватает, — сказал Заман. — Газовый барьер на случай метеоритной атаки. Вернее, на тот случай, если какой булыжник в силовом поле не полностью сгорит. Впечатляет, да? Я, когда впервые здесь оказался, сознание от страха потерял. После ничего, привык...

— Страсть-то какая! — подал голос Мар. — Междумирье с изнанки, на ощупь! Впечатляет, нда-а... Жутковато, мрачновато, звездовато... Чересчур звездовато! В прыгалке чужих и то уютнее было. Да, Семён, много чего я видал, но такого — никогда! И, надеюсь, больше не увижу. Я — существо тонкое, трепетное, мне отрицательные эмоции крайне противопоказаны. А тут, того и гляди, великан Додо объявится и всех к ногтю придавит! Он же, великан, где-то в этих краях ошивается. В междумирье.

— Нет, таких не берут в космонавты, — насмешливо продекламировал Семён, открыл двери и вышел наружу.