Слимпериада. Трилогия

– Тогда приступим, – решительно сказал румяный продавец, доставая из ниоткуда блокнот и ручку. – А для того, чтобы правильно подобрать нужный костюм, я должен задать вам несколько простых вопросов. Попрошу отвечать быстро и не задумываясь! Итак. Какая историческая эпоха вам больше нравится? Ваш любимый цвет? Сексуальная ориентация? Мучили ли вы в детстве животных? – продавец, не прекращая допроса, раскрыл блокнот и приготовился в нём записывать. – Боитесь ли вы своего отражения? Часто ли случаются у вас запоры? Если бы у вас был слимп, то какой бы мир вы создали первым – простой или перевёрнутый?

– Мне бы одеться, – пробормотал Семён, затравленно озираясь и пятясь к выходу, – какие к чёрту отражения… куртку бы да штаны поновее… дурдом какой-то.

– Скажи ему, что у тебя наступил шестой уровень агрессивности, – серьёзным голосом посоветовал медальон, – что ты спишь когда хочешь и всегда помнишь лик своего отца, а все метийцы – ублюдки и сволочи. И у них гнилые зубы. И уверенней говори! Надменно.

Семён открыл рот, закрыл. Продавец, размахивая ручкой, наступал на Семёна, продолжая заглядывать в свой блокнот:

– …вызывает ли у вас цифра семь желание отхлестать самого себя ремнём?…

– У меня, между прочим, шестой уровень агрессивности, – слабым голосом сказал Семён Владимирович. – И цифр я не знаю. И букв тоже. Неграмотный я.

– Надменней! Хами, кому говорю! – зашипел медальон. – А то не отвяжется.

– Шестой уровень! – гаркнул Семён. – У меня! Агрессивности, век воли не видать! Сплю когда хочу, лик папашки своего помню, зубы лечу. А все метийцы – гады и уши не моют.

– Про уши, знаешь ли, перебор, – задумчиво сказал Мар, – хотя кто знает, кто знает…

Продавец умолк на полуслове, сначала побледнел, а после пошёл багровыми пятнами. Мгновенно спрятав блокнот и ручку в никуда, он рухнул на пол и распростёрся перед Семёном ниц.

– О светлоликий! – с горечью взвыл продавец, неудобно выворачивая голову, чтобы хоть как-то видеть Семёна, – не вели своей страже меня занормаливать! Не понял я, что шутишь ты, под видом чужеземца пришедший, верных слов не помнящего. Да будет сон твой глубок и лик отца светел!

– То-то же, – грозно произнёс Семён. – Давай обслуживай. И по быстрому. А то я к седьмому уровню запросто перейду. А после и к восьмому! Я в гневе страшен.

– Повинуюсь, – продавец вскочил, как на пружине подпрыгнул, и опрометью кинулся к круглому постаменту.

– Слушай, а чего я ему такое сказал? – тихонько спросил Семён у медальона, направляясь следом за продавцом, – обидел его, что ли? Вон как носится. Как наскипидаренный.

– Разумеется обидел, – охотно подтвердил Мар. – Ещё как обидел! Оскорблениями, дозволенными к публичному произношению лишь лицам королевской крови. У них там строгая иерархия насчёт ругательств, в их Чистолёдном Мире, – медальон зло хохотнул. – Гаденький мир. Все как один на психоанализе сдвинуты. В общественный сортир без опроса не пустят! Да и вообще, не люблю я метийцев с их татуированным румянцем. Один из моих хозяев был метийцем. Это, если ты не знаешь, низшая каста сотелей. А сотели…

– Отстань, – нервно попросил Семён, – а то я обрушу на тебя свою шестиуровневую ярость. Нечего меня подставлять! Наговорил, понимаешь, человеку из-за тебя чёрте что. Даже неудобно… За царя себя выдал! Тьфу.

– Ничего, – утешил Семёна медальон, – зато он теперь в лепёшку разобьётся, но предоставит нам то, что нужно.

– А что нам нужно? – удивился Семён. – Одежда, она и есть одежда.

– Ты давай иди, – уклонился от ответа Мар, – сначала посмотрим, чего у них в наличии имеется.

А в наличии имелось всё. Круглый постамент оказался и гардеробной, и складом готовой одежды одновременно: едва только Семён подошёл к нему, как над постаментом вспыхнуло белое неоновое зарево и стали в том зареве появляться развёрнутые в полный рост костюмы, один другого краше. Повисев несколько секунд в воздухе, очередной костюм исчезал, уступая место следующему. И все они имели ярко выраженный монаршеский стиль. Во всяком случае неизменная горностаевая мантия и бриллиантовые украшения по всему воротнику наталкивали именно на такую мысль.

– Тю! – с досадой воскликнул Мар. – Он же тебе королевские шмотки предлагает.

– Разумеется, – вполголоса, чтобы не услышал продавец, огрызнулся Семён, – меньше ругаться надо было. По-королевски.

– А ты дай ему в ухо, – кровожадно посоветовал медальон. – И скажи, что тебе нужен маскировочный комплект типа «Хамелеон». Или «Летучая мышь» на худой случай. Или что-нибудь подобное. Откуда я знаю, чего они тут за десять лет понапридумывали.

– Не буду я в ухо, – мотнул головой Семён, – хватит с него сильных впечатлений. Ещё помрёт от волнения… Эй ты, метиец! – спесиво обратился Семён Владимирович к продавцу, снова входя в роль капризного царька, – этого барахла у меня и так навалом. Все шкафы забиты. Ты мне «Хамелеон» подавай! Или «Бэтмана».

– Какого ещё бетмана? – опешил Мар, – не говорил я такого.

– Или «Летучую мышь», – через губу поправился Семён. – Желаю. Маскировочную.