Слёзы Лимба: Книга вторая (СИ)

Но они не умерли. Эрван начал слышать их голоса, постепенно переходившие в крики. Они кричали, плакали, звали на помощь. Им было больно. Невыносимо больно. И они не могли утихомирить свои страдания. Это было невозможно. Огонь был повсюду. Тот съедал их, заживо, без каких-либо угрызений совести. Но дети ничего не ощущали, не слышали. Они продолжали мирно спать, совершенно ни о чем не беспокоясь. Дети были в безопасности. Им ничего не угрожало.

— Боишься ли ты того, что сейчас увидят твои глаза? — прошептал до боли знакомый мужской голос где-то поблизости, но слова долетали до ушей Эрвана в виде отдаленного эха, словно молодой человек находился под водой, а его собеседник на поверхности. — Боишься ли ты узнать правду о себе? О своих страхах?

Эрван не мог дышать, каждая попытка наполнить легкие воздухом заканчивалась болезненными ощущениями, словно где-то в груди находилась горстка гвоздей, которая впивалась в каждый орган своими острыми концами.

— Ты особенный, Эрван. И должен перестать отрицать очевидные вещи. Прими это как дар. Но не забывай, что этот дар способен перерасти в проклятие. Твоя задача найти необходимый баланс. Золотую середину. Но меня волнует один вопрос. Готов ли ты к этому? Не боишься ли ты?

Эрван почувствовал холод, кожа стала остывать, а вместе с ней и все тело. Он находился в состоянии полета, завис в невесомости и не мог ни опуститься вниз, ни подняться на поверхность. Весь организм молодого человека онемел, был связан невидимыми нитями, что не давали возможности даже шелохнуться. А вокруг была только тьма, бездна, где не существовало ни запахов, ни звуков, ничего, что напоминало бы привычный мир.

— Я видел конец этого мира, видел его рождение, восхождение, а после и великое падение. Я не вмешивался в эти события, лишь наблюдал, мне это доставляло незабываемое удовольствие. Я лицезрел каждого, знал, о чем они мыслят, чего боятся. Я стал для них Богом, они боялись меня, верили в мое существование, просили, чтобы я сжалился и прервал их страдания. Но заслуживали ли они моего прощения? Заслуживали ли понимания? Моего внимания?

Эрван чувствовал удушение, в легких ощущалось болезнетворное жжение, от чего хотелось кричать, но крик растворялся тотчас же, как в соляной кислоте, не успев даже возникнуть. В этом месте не было звуков, это изолированный вакуум, пустота, где не существовало ничего, кроме этого приятного мужского голоса, который Эрван знал, как свой собственный, но не мог найти в памяти ни одну личность, которая могла бы обладать этими голосовыми связками.

— Я могу стать совершенно любым человеком, способен обманывать глаза каждого, кто удосужится привлечь мое внимание. В моих руках безграничная сила и власть. Но в то же время это моя уязвимость, самая главная слабость.

Юноша увидел свет, где-то наверху, прямо над собой. Он становился ближе, расширял зону своего влияния на тьму. Неведомая сила подхватила тело парня и понесла навстречу этим лучам голубого холодного оттенка, уносила из удушающей бездны. Через пару мгновений его лицо обдало непривычным холодом, он ощутил прикосновения ветра. И впервые смог сделать глоток воздуха, жадный до безумия. Он вдыхал кислород с завидной тщательностью, словно опасался, что тот в любой момент вновь исчезнет и больше никогда не вернется.

Молодой человек лежал на поверхности воды. Эрван понял это не сразу, лишь спустя какое-то время, когда шелест водной поверхности стал громче стука сердца. Пение водных частиц успокоило участившееся дыхание, вынудило тело расслабиться, а вместе с тем наступило долгожданное умиротворение, которое вызывало странное щекотливое ощущение чуть ниже живота. Он парил над водой, не чувствовал притяжения земли, тело стало легким, как перо, и казалось, что оно вот-вот взлетит и устремится вместе с ветром к чистому звездному небу, что зависло над ним.

— Я помню боль, что почувствовал в груди, помню кровь, что рвалась из меня наружу, помню страх, что лишил меня здравомыслия. Безумие. Это все, что у меня осталось от того момента. Я видел свою смерть, чувствовал ее, ощущал весь ужас, что исходил от моего остывающего тела. Я не мог этого остановить. Не мог изменить предначертанные судьбой события.

Эрван с криком вздрогнул, и его тело резко погрузилось в воду, лишь голова и руки остались на поверхности. Юноша изо всех сил стал двигать ногами, чтобы вновь не погрузиться в ту ледяную бездну, и поплыл в сторону берега, что находился совсем поблизости. Но с каждым движением слабость одолевала мышцы все сильнее и сильнее, ноги онемели и не желали слушать команды головного мозга. Эрван стиснул зубы и сделал рывок, продолжил плыть, хватался за поверхность воды, как за что-то твердое. Но некая сила оттягивала его назад, отдаляла от суши все сильнее и сильнее.