Слипер и Дример

взвизгнули по тарелке. — За кого впишемся-то? У кого пельмешшшки вкуснее?

40

— Разрешение конфликта требует тщательного обдумывания, задумывания и мозгования! —

Загрибука возбужденно подпрыгнул.

— Не мельтеши, Загрибыч, — Дример поскрёб Шапку-Невредимку на лбу. — Ща всё решим.

Ты как мозгуешь, братец?

— Честно? — Слипер посерьёзнел. — Думаю, набьём мы себе локти в этой переделке.

— Вот-вот! — Загрибука суетнулся вокруг «пляжной» компании. — Локти набьём! Верно

сказано! Сплошные локти! Вон и небо уже вовсю облакачивается! Отовсюду тучи грядут!

Всяческая облакачка нам светит!

— Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла, и стало ссыкотно, — задумчиво просопел

Башкирский Кот древнюю притчу, запрокинул морду вверх, икнул и пропел оперным

магомаевским басом на бусурманском: — Фо хум зе белл толс тайм мачез он?

— Отставить заунывность! Есть ли у кого-нибудь из уважаемого президиума трезвая

сиюминутная мысля? — Дример отряхнулся и встал, потягиваясь.

Кот хитрюще прищурил и без того узкие монголо-татаро-башкирские светочи и, глянув на

Загрибуку не по юности фиолетово, щёлкнул когтями. Тот только эхнул в ответ протяжным

печальным «эээххх». Мол, не рубят фишки двуногие ни в кой раз, не то что мы, природной

дублёнкой покрытые. Слипер в задумчивости тоже посмотрел на кота.

— Брателла… — произнёс тихо и аккуратно Слипер.

— Ну? — отвлёкся Дример.

— Раз пока нет других мотивчиков, а стало быть и мотиваций, дык, может, послушаем наших

товарищей по миске?

— Шаришь, канистра! — Кот сделал заднее сальто с места и просиял.

— Сечёшь, кастрюля! — подхватил Загрибука и подпрыгнул по-поросячьи. Но он тут же осёкся

под тяжёлым взглядом Дримера, который недовольно возохмурился:

— Это вы о чём спич мутите?

— Перекуууууууррррр! — радостно заорал Башкирский Кот. Он мигнул монгольским глазом,

подхватил листик и понёсся по направлению к Эникам. Те, в свою очередь, в ужасе покидали всё-

в-руках-держуемое, видя бегущее к ним вприпрыжку мерцающее на ходу полосатое чудище с

широкой улыбкой бензопилы.

— Давай попробуем! — Слипер выжидающе глянул на брата.

— Шо, наркоту посреди людей оттягивать будем? — отечески рявкнул Дример и угрожающе

подбоченился.

Загрибука возмутился:

— Вачепта, определение наркотичности вещества в обществе зависит от общей договорённости

социума об обобщающих целях и вреднючести оного в общем и целом. Так же оно изворачивается

в зависимости от обобщённого уровня осведомлённости али неврубаемости ентого самого

общества в политику основных и общих задач ботаники, — скоровогоркой нагородил наскоро

словесную горку Загрибука. — В общих чертах и чертогах, примерно так. Такой вот общаг!

41

— Ты, Загрибыч, совсем на своих болотах пошатнулся фантазией! — Дример покрутил

пальцем у виска. — Какой-такой ботаники? Ты ненароком сейчас тут сачком Марксонов с

Энгельсонами ловить будешь! Или на кактусовых иголках «любит — не любит» обсчитаешься!

Пёс тебя знает, как накроет.

— Аф! — тявкнул Грызлик где-то далеко в гулком Лесу. Но его никто не услышал. А зря!

— Давай траву попробуем! — У Слипера загорелись глаза. — Говорю тебе, верное дело! Из

конца-то в конец нужно доверяться случаю. Коли нас Великий Степной Дух привёл на это

пастбище… То бишь, в это стойбище… Тьфу ты, лежбище… Может быть, это и есть нечто

искомое, что нам нужно непременно предпринять тута же? Да и Башкирец — существо тонкое,

восточное, авось, знает, что говорит.

Кот тем временем уже прискакал обратно с пучком заветной лиловой травы, забитой в

папироску. Лизнув краешек шершавым языком, он шаркнул лапой в поклоне и протянул

самокрутку Дримеру:

— Откушшшайте-с!

Братец беспомощно оглянулся:

— Вы тут заодно?

Все дружно закивали головами, словно китайские болванчики.

— А ты что скалишься, словно Липучий Горландец? — тоскливо поднял глаза Дример на кота,

— Тот тоже за мной ходил по пятам да всё ныл «давааай дунем, давааай покурим». А как покурил

с ним разок, дык он и вовсе залип мозгами своими горландскими, такой чухни околосветной нанёс

в мозг, так дунул в ухо, что потом никаким пылесосом не высосешь. И ты, Башкирец, такой же

станешь, липучий да горландский нафиг, коли посреди белого дня будешь всякий укроп

нездешний пыхтеть!

Кот всё так же молча стоял с протянутой папироской, изобразив сладкое выражение усатой

морды и скосив ставшие лиловыми самурайские очи.

Дример сдвинул на глаза Шапку-Невредимку, пробормотал на калмыцком диалекте: «Ом мани

падме хум», а потом одним залихватским движением отправил головной убор на затылок.

— Ладно, — ответил он, и все заулюлюкали. — Наркодиспансер какой-то, а не лесохозяйство!

Только учтите, если мне кошмары будут сниться после этого, я всех по очереди отловлю и

привяжу у забора, чтоб Зверогёрл вам свои тупые анекдоты сутки травила!

— Чудовищно! — мяукнул Башкирчатый и упал навзничь, закрыв глаза хвостом.